ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

           

В  БОРЬБЕ   ЗА   ЭКОНОМИЧЕСКОЕ   ВОЗРОЖДЕНИЕ

                                                

(1921—1924)

Разгромив интервентов и белогвардейцев, народы Советской страны приступали к мирному социалистическому строительству, прерванному вооруженным вторжением империалистов.

Международная обстановка, в которой Советская республика совершала переход от войны к миру, была сложной.

Мировой империализм не расстался с мыслью уничтожить Советскую власть вооруженным путем или экономической блокадой.

Империалистические страны вынашивали различные планы удушения Советской республики.

Одни из них возлагали надежды на перерождение Советского государства, его колониальное закабаление. Другие ждали благоприятного момента для новой вооруженной интервенции.

«...От всякого нашествия,— говорил Ленин,— мы всегда на волоске» (1).

Крайне тяжелым было внутреннее положение республики.

Империалистическая и гражданская войны привели к упадку хозяйство страны.

В 1920 году доля крупной промышленности составляла примерно седьмую часть довоенного уровня. На душу населения производилось в среднем в год меньше килограмма чугуна и меньше метра хлопчатобумажных тканей.

В  плачевном состоянии находилось сельское хозяйство, его продукция составляла 65 процентов сельскохозяйственной продукции царской России. Железнодорожный транспорт, эта кровеносная система страны, был парализован; железные дороги зарастали травой. Отсутствовали самые необходимые товары и продовольствие, рабочие голодали.

Хозяйственная разруха привела к тяжелым политическим последствиям. Многие рабочие из пролетарских центров уходили в деревню, ослаблялась социальная база диктатуры пролетариата. Между тем внутри страны сохранялась еще почва для внутренней контрреволюции. Ее питали извне империалисты и белогвардейцы — около 2 миллионов помещиков и капиталистов с семьями, бежавшие за границу, поставляли в большом числе агентов империализму. Большую опасность представляло кулачество, хотя его силы и были подорваны во время гражданской войны.

Несоответствие политики «военного коммунизма» новым условиям, тяжелое экономическое положение страны вызывало недовольство трудового крестьянства. Кадеты, эсеры, меньшевики, анархисты, буржуазные националисты, все враждебные революции силы, спекулируя на трудностях, пытались поднять крестьян и отсталых рабочих, связанных с деревней, на борьбу против Советской власти. В ряде мест Тамбовской губернии, Украины, Дона, Сибири остатками контрреволюционных партий были организованы кулацкие мятежи. Поддалась влиянию мелкобуржуазной стихии и часть рабочих, связанных с деревней. Дело доходило до забастовок.

Создавалась угроза самому существованию Советской власти. Мелкобуржуазная стихия, как говорил Ленин, страшнее всех Деникиных, колчаков и Юденичей, вместе взятых. Новая обстановка требовала иных форм и методов в работе ВЧК. В письме губернским чрезвычайным комиссиям Феликс Эдмундович определил как главную задачу органов ВЧК борьбу с хозяйственной разрухой, с экономической контрреволюцией, со спекуляцией, с преступлениями по должности.

Внешних фронтов нет, писал Феликс Эдмундович в приказе ВЧК от 8 января 1921 года. Острый период гражданской войны закончился, но он оставил тяжелое наследие — переполненные тюрьмы... Надо разгрузить тюрьмы и зорко смотреть, чтобы в них попадали только те, кто действительно опасен Советской власти...

«Лозунг органов Чека должен быть: «Тюрьма для буржуазии, товарищеское воздействие для рабочих и крестьян»» (2).

Формулируя карательную политику ВЧК в послевоенных условиях, Феликс Эдмундович в этом документе направлял внимание чекистов на борьбу с антантовским шпионажем, террористическими актами, вражескими действиями правых эсеров, которые, спекулируя на голоде и разрухе, раздували и объединяли восстания кулаков. Он подчеркивал, что органам ВЧК в каждом отдельном случае необходимо различать, где действительный враг, а где обыватель. «Иначе шпионы, террористы и подпольные разжигатели восстаний будут гулять на свободе, а тюрьмы будут полны людьми, занимающимися безобидной воркотней против Советской власти» (3).

Арестовывать лишь за то, что тот или другой — бывший дворянин, что когда-то был работодателем и эксплуататором, нельзя, если он хорошо работает, заявлял Фелик9 < Эдмундович. Интересно письмо его председателю Донецкой губернской чрезвычайной комиссии К. М. Карлсону 23 февраля 1921 года:

«Задача чекистов, людей дела и неутомимой воли — все силы направить на борьбу с... разрухой... ЧК должна прежде всего связаться с рабочими массами (речь в письме шла о рабочих Донбасса.— Н. 3.). Только тогда,— продолжал он,— все репрессии, даже против мародеров и хищников из рабочей среды, встретят сочувствие, только тогда сумеете принять меры к поднятию производительности труда, к увеличению добычи, подвозки и погрузки». Феликс Эдмундович просит присылать сведения о ходе работ, выяснить причины снижения добычи угля, сообщить о мерах, которые выработала Донецкая ЧК для помощи в возрождении Донбасса(4).

В анкете для делегатов X съезда партии Феликс Эдмундович на вопрос «Какие знаете специальности?» ответил: «Революционер, и только» (5). Эта «специальность» Феликса Дзержинского очень пригодилась ему и на работе в качестве председателя комиссии по улучшению быта рабочих президиуме Московского Совета. Выделенный на эту общественную должность» Московским комитетом партии Феликс Эдмундович горячо берется за переселение рабочих семей в благоустроенные квартиры, в том числе в роскошные особняки, принадлежавшие ранее буржуазии. В записке от 31 марта 1921 года он предлагал «...изъять из ВЧК все диваны (кроме обслуживающих ночных дежурных) и передать в общий котел для рабочих домов» (6).

Феликс Эдмундович занимается изысканием путей и средств для улучшения быта рабочих, принимает меры к сокращению штата ВЧК (об этом говорит, в частности, его записка И. С. Уншлихту от 9 июля 1921 года).

Гибель посевов в Поволжье и голод, затронувший миллионы людей, потребовали чрезвычайных мер. Изыскивались возможности ввоза хлеба, картофеля, другого продовольствия из-за границы. На железных дорогах создавались питательные пункты. Намечались и осуществлялись грандиозные планы переселения голодающих Поволжья в Сибирь и другие районы. Во всем этом Дзержинский принимал самое деятельное участие (7).

Органы ЧК на местах усиливали борьбу с белогвардейскими элементами, спекулирующими на голоде в Поволжье в своих грязных целях. Феликс Эдмундович предложил объявить всех политических спекулянтов на бедствиях народа его врагами.

Борьба с происками контрреволюции

Крупной попыткой контрреволюции повернуть колесо истории вспять явился

кронштадтский мятеж.

«Еще в октябре за границей писали,—

отмечал Дзержинский,— о восстании в Кронштадте...»

Это лишний раз свидетельствовало о том, что мятеж готовился с помощью иностранных империалистов. Характерно, что сразу после начала мятежа из Франции стали

отправлять в Финляндию крупные суммы денег для поддержки мятежников.

Эсеры, меньшевики, анархисты, белогвардейцы использовали коренное изменение личного состава кронштадтских матросов (за годы гражданской войны весь цвет революционного Кронштадта оказался на фронтах, флот пополнился выходцами из деревни, недовольными продразверсткой), ослабление большевистской организации.

Для обмана масс вожаки мятежа выдвинули лозунг «Власть Советам, а не партиям», ставя своей задачей отстранить коммунистов от руководства Советами, начать поход за восстановление в стране власти буржуазии.

Мятежники арестовали комиссара Балтфлота, председателя Кронштадтского Совета, многих других коммунистов и обратились к зарубежным реакционным кругам за «помощью». Характерно, что в Кронштадте под видом представителя американского Красного Креста немедленно оказался бывший командир линкора «Петропавловск» барон Вилькен. Международная буржуазия рассчитывала превратить мятеж в Кронштадте во всероссийский центр восстания.

2 марта 1921 года Совет Труда и Обороны в правительственном сообщении о мятеже объявил его организаторов и участников во главе с бывшим царским генералом, начальником артиллерии крепости Козловским вне закона. Советские войска, которыми командовал М.   Н.   Тухачевский, не остановились ни перед ураганным огнем фортов, ни перед жертвами при переходе по таявшему льду и разгромили мятежников. В подавлении мятежа активное  участие  приняло около трехсот делегатов X съезда партии.   Среди   них   были   А.   С.   Бубнов,   К.   Е.   Ворошилов, П. Е. Дыбенко, Я. Ф. Фабрициус, А. А. Фадеев, И. Ф. Федько и др.

В период мятежа Дзержинский организует ликвидацию контрреволюционного охвостья в Петрограде и Москве, где меньшевики выпустили антисоветские листовки. В Москве, в одном из домов по Мясницкой улице (ныне улица Кирова), Феликс Эдмундович арестовал подпольное сборище меньшевиков — этих, как говорил он, «вдохновителей Кронштадта» (8), перед которыми член меньшевистского ЦК Югов излагал план борьбы с Советской властью.

Оргбюро ЦК РКП (б)  на заседании 17 марта приняло решение о возвращении в органы ЧК   бывших   чекистов,  находившихся в Красной Армии или перешедших на другую работу. Через некоторое время ЦК в письме к губкомам сосредоточил их внимание на своевременном предупреждении и пресечении контрреволюционных выступлений. Письмо призывало к бдительности и помощи ВЧК кадрами.

«Сюда мы должны,— подчеркивал ЦК,— бросить силы наиболее стойких и закаленных в борьбе партийных товарищей» (9).

Разнообразна была тактика международной буржуазии в ее борьбе со страной Советов. Подавленная победами большевиков на фронтах, ликвидацией «национальных» и прочих центров, иностранная буржуазия, писал Феликс Эдмундович в 1921 году, решила убить большевиков, если не дубьем, так рублем — сорвать экономическую политику Советской власти, привести страну к экономической пропасти.

Иностранные буржуазные разведки, используя внешнеторговые и другие деловые связи страны Советов, нередко засылали на ее территорию шпионскую и диверсионную агентуру под видом специалистов.

Среди иностранных приемщиков товаров в Советской России сплошь и рядом попадались матерые зарубежные шпионы. Ставилась цель — развратить заграничные миссии процентными взятками, выкачать как можно скорее золотой и сырьевой запас, всучить Советской власти всякую дрянь вместо паровозов, машин, запасных частей и прочих элементов восстановления производства.

В этих условиях многое зависело от работы советских учреждений.

Работа чекистов усложнялась. Вместе с тем возникало больше возможностей для злоупотреблений властью, использования факта службы в ЧК для личных выгод. В приказе ВЧК о карательной политике Феликс Эдмундович формулировал основные задачи чекистов в новых условиях.

В обращении «Ко всем председателям и начальникам ЧК и особых отделов» Дзержинский писал:

«1. Работа чекистов тяжелая, неблагодарная (в личном отношении), очень ответственная и важная в государственном, вызывающая сильное недовольство и отдель ных лиц и саботажных учреждений. Вместе с тем — ра_ бота, полная искушений на всякие злоупотребления властью, на использование своего положения и одного факта службы в ЧК для личных выгод.

2. Чтобы чекист мог выполнить свои обязанности и остаться твердым и честным на своем пути, для этого необходима постоянная товарищеская поддержка и защита со стороны председателя, членов коллегии, заведующих отделами и т. п. Чекист может только тогда быть борцом за дело пролетарское, когда он чувствует на каждом шагу себе поддержку со стороны партии и ответственных перед партией руководителей.

Но, с другой стороны, слабые на искушения товарищи не должны работать в ЧК. И защита, и укрывательство тех, кто впал в искушение и злоупотребил своей властью для 'своей корысти,— недопустимы и преступны троекратно.

Совершает преступление тот председатель и заведующий, который замазывает и покрывает преступление чекиста. Преступник против пролетарской революции, преступник против партии, ответственной за ЧК, преступник против всех честных чекистов и самой ЧК. Чтобы выполнить свои обязанности для революции, чтобы быть в состоянии защищать и оказывать поддержку своим сотрудникам в их тяжелой борьбе,— для этого ЧК должна беспощадно и неуклонно отбрасывать от себя слабых и наказывать жестоко совершивших преступление» (10).

X съезд Коммунистической партии принял решение о переходе от продразверстки к продналогу, от «военного коммунизма», к новой экономической политике, направленной на обеспечение прочного экономического и политического союза рабочего класса и трудового крестьянства для строительства социализма.

В предложенной Лениным резолюции «О единстве партии» съезд предписывал немедленный роспуск фракций и группировок, исключение из партии всех нарушающих ее единство и пытающихся расколоть партию. Была принята также написанная Лениным резолюция о синдикалистском и анархистском уклоне в партии. Съезд подвел итоги дискуссии о профсоюзах и одобрил ленинскую платформу.   

Дискуссия о профсоюзах была навязана партии Троцким   выступавшим против развертывания   в   профсоюзах демократии,   добивавшегося   насаждения   в   них   методов командования   и   администрирования,   «перетряхивания», огосударствления профсоюзов.

Дзержинский в этих вопросах заблуждался, не поддержал Ленина. Вместе с тем он отстаивал решение съезда «О единстве партии», о недопустимости фракций и группировок. Дзержинский вновь был избран в члены Центрального Комитета.

«Не ослаблять  бдительности»   

Летом 1921 года были раскрыты контрреволюционные заговоры в Петрограде, на территории Гомельской, Смоленской

и Минской губерний. На Тамбовщине, в Сибири, на Кубани орудовали кулацкие банды.

В кабинете председателя ВЧК, в новом здании на Лу­бянке, 2 (ранее оно принадлежало страховому обществу «Россия»), часто можно было видеть боевых командиров частей особого назначения, выезжавших для борьбы с бан­дами.

Как и раньше, Дзержинский занимался следственными делами, допрашивал арестованных. В результате появля­лись заметки для памяти с указанием даты и фамилий допрашиваемых — ориентир для следователей.

В записях Ф. Э. Дзержинского есть пометка, что при ликвидации банд в Тамбове обнаружена разведывательная организация Антонова (11). Во главе ее стоял кадет присяж­ный поверенный Федоров (псевдоним Горский), поддер­живавший связь с кадетами в Москве (12).

В бандитских шайках были эсеры, меньшевики, бур­жуазные националисты. На Кубани банды образовали «повстанческую армию», ставившую своей целью захват

Краснодара.

Во главе петроградского заговора стоял бывший поме­щик Таганцев— в прошлом участник антисоветской орга­низации, созданной английским шпионом Полем Дюксом. Многие заговорщики были связаны с иностранными раз­ведками, располагали взрывчаткой, оружием, фальшивыми документами и финансировались зарубежными ре­акционными  кругами.

В западных и северо-западных областях страны за­говором руководил Борис Савинков, обосновавшийся в Польше, в так называемом «Всероссийском комитете народного союза родины и свободы». Заговорщики, подго­товлявшие вооруженное восстание против Советской вла­сти, финансировались вторым отделом польского генераль­ного штаба и французской военной миссией в Польше.

К Дзержинскому несколько раз обращались «добро­вольцы» из бывших эсеров с предложением убить Савин­кова.

«Такие авантюры нам не нужны» (13),— наложил резолю­цию председатель ВЧК на очередном предложении по этому поводу.

— Я отклонял эти предложения,— указывал Дзержин­ский в другом случае,— так как считаю, что такие авантю­ры нам никогда никакой пользы причинить не могут..(14)

Ликвидация шпионских и диверсионных организаций в Вознесенске, Одессе, Харькове и Киеве и расследование по этим делам показали, что их участники широко оплачи­вались из-за рубежа. Центральный повстанческий комитет, созданный петлюровцами в Киеве, разбил всю Украину на' 22 района; в каждом из них орудовали вражеские агенты.

Ф. Э. Дзержинский руководил войсками внутренней охраны, которые принимали участие в ликвидации банд в Тамбовской губернии. В комплектовании воинских подраз­делений, в частности кавалерии, Феликс Эдмундович руко­водствовался полученной от Ленина специальной запи­ской  (15).

В приказе войскам внутренней охраны Феликс Эд­мундович предлагал главарей и врагов Советской власти предавать суду воентрибунала, дезертиров направлять в уездные военкоматы, войскам в своих действиях никоим образом не нарушать принципов и лозунгов Советской власти и не затрагивать национальных и религиозных чувств населения.

Методы, которые применялись ВЧК, отличались раз­нообразием. По свидетельству бывшего старого чекиста П М. Сидорова, участвовавшего в ликвидации орудовавших на Украине банд, специально созданные группы ВЧК засылались в тылы бандитских формирований. Таким путем удавалось выявлять действительных бандитов и их главарей и одновременно отсеивать тех, кто мог вернуться к честной жизни.

Феликс Эдмундович предпочитал на месте инструктировать чекистов. Он приезжал в Харьков, Киев, Одессу, Днепропетровск и другие города Украины, проявлял внимание к каждой мелочи, стремился создать более нормальные условия труда для сотрудников.

В записке И. С. Уншлихту 16 июля 1921 года Дзержинский предлагал сократить вечерние собрания и заседания, «чтобы работники могли в летнее время немного подремонтироваться. Иначе,— писал он,— мы очень скоро лишимся всех работников». П. М. Сидоров вспоминает:

— Феликс Эдмундович перед отправкой на выполнение операции просил, чтобы наши родные при необходимости обращались непосредственно к нему за помощью. После возвращения мы узнавали, что он уже сам интересовался жизнью наших семей.

Борьба с бандитскими шайками стоила немалых жертв. Так, махновцы искололи штыками и изрубили на куски смелого чекиста-боевика Якова Кобозева. В августе 1921 года от руки бандита погиб начальник войск ВЧК на западной границе страны Боревич.

Его последними словами было: «Я умираю. Передайте Дзержинскому. Да здравствует Советская власть» (16). Чекисты в боях с бандитскими шайками показывали образцы . отваги и храбрости(17).

Упразднение  ВЧК   и  создание ГПУ

Страна Советов не могла бы одержать победу в гражданской войне без той решительной   борьбы   против   контрреволюции, которую вели органы ВЧК во главе с Ф. Э. Дзержинским под руководством славной партии коммунистов.

Высокая оценка партией самоотверженной борьбы ЧК и чекистов за весь предшествующий период ярко выражена Лениным в его речи на IX Всероссийском съезде Со­ветов. Обращаясь к капиталистическому миру, Ленин гово­рил: «Господа капиталисты, российские и иностранные! Мы знаем, что вам этого учреждения не полюбить. Еще бы! Оно умело ваши интриги и ваши происки отражать как никто, в обстановке, когда вы нас удушали, когда вы нас окружали нашествиями, когда строили внутренние заго­воры и не останавливались ни перед каким преступлением чтобы сорвать нашу мирную работу» (18).

Среди героев победоносной революции немало чеки­стов, замученных пытками, повешенных и расстрелянных Юденичем, Деникиным, Врангелем, Колчаком, японским наймитом Семеновым, слугами Антанты, наемниками реак­ционных кругов США, Англии и Франции.

Были зверски убиты некоторые председатели губерн­ских и уездных чрезвычайных комиссий.

«ВЧК гордится своими героями и мучениками, погиб­шими в борьбе»,— сказал Ф. Э. Дзержинский в пятую го­довщину ВЧК — ГПУ.

*      *

*

Переход к новой экономической политике поставил в порядок дня реорганизацию ВЧК. Еще до IX съезда, 1 де­кабря 1921 года, в наброске проекта постановления ЦК РКП (б), написанном Лениным, было сказано:

«1-oe компетенцию сузить

2-ое: арест еще ’уже права

3-ье: срок <С 1 месяца (речь идет о сроке для общего

проведения дел.— Ред.)

4-о£ суды усилить или только в суды      

5-ое название                                                                        

6-ое    через    В Ц И К   провести > серьезные   умягче­ния»(19).

ЦК принял предложения Ленина, они были одобрены.  Одиннадцатой партконференцией, а затем и IX Всероссий­ским съездом Советов.

«Перед нами сейчас,— говорил Ленин на съезде,— задача развития гражданского оборота,— этого требует новая экономическая политика,— а это требует большей революционной законности...

 Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности, и тем уже становится сфера учреждения, которое ответным ударом отвечает на всякий удар заговорщиков» (20).

Декретом ВЦИК от 6 февраля 1922 года была упразднена ВЧК и создано Государственное политическое управление (ГПУ) при Наркомвнуделе РСФСР.

Согласно декрету, направленному на усиление начал революционной законности, сфера деятельности ГПУ была ограничена борьбой с контрреволюцией, шпионажем, охраной границ, железнодорожных и водных путей сообщения.

Предоставленное ранее ВЧК право внесудебного наказания контрреволюционеров и других злостных преступников было отменено. Функции борьбы со спекуляцией, преступлениями по должности и прочими уголовными преступлениями передавались в ведение судебных органов.

Все внимание органов ГПУ было сосредоточено на вопросах политического характера, государственной безопасности.

«ГПУ сжало свой аппарат, но оно укрепило его качественно,— отмечал Дзержинский.— ГПУ сознает, что задачи, которые оно должно разрешить, огромны, но доверие широких пролетарских масс дает работникам ГПУ твердую уверенность в том, что они свое дело сделают» (21).

Возрождение хозяйства и налаживание экономической жизни страны проходили в условиях острой классовой борьбы.

«Прямого натиска на нас нет,— говорил Владимир Ильич на XI съезде партии (27 марта 1922 года),— нас не хватают за горло. Что будет завтра, это мы еще посмотрим, но сегодня на нас не наступают с оружием в руках, и, тем не менее, борьба с капиталистическим обществом стала во сто раз более ожесточенной и опасной, потому что мы не всегда ясно видим, где против нас враг и кто наш друг» (22).

Весной 1922 года были ликвидированы повстанческие организации «Казачья рада Правобережной Украины» и «Восьмой повстанческий район», возглавлявшиеся петлюровцами и состоявшие сплошь из кулаков и бандитов. Органы ГПУ размотали весь клубок тягчайших преступлений заговорщиков из ЦК правых эсеров. Процесс вскрыл всю глубину падения этой контрреволюционной партии.

Феликс Эдмундович направил деятельность ГПУ на изобличение подрывной работы эсеров, меньшевиков, а также на борьбу с теми «сменовеховцами», которые на словах провозглашали сотрудничество с Советской властью, а на деле были активными контрреволюционерами.

Большой политический интерес представляет установка Дзержинского о применении такой меры, как ссылка. Считая, что применять ее следует исключительно к активным участникам антисоветских партий и отнюдь «не по подозрению», а при наличии основательных фактических материалов, Феликс Эдмундович предупреждал и против суждения «о человеке и его деле по формальным признакам» (23).

«Лучше 1000 раз ошибиться в сторону либеральную,— говорил он,— чем послать неактивного в ссылку, откуда он сам вернется, наверное, активным, а его осуждение сразу будет мобилизовано против нас» (24), то есть против Советской власти.

“Поручить Дзержинскому…”

Как член ЦК РКП (б), Ф. Э. Дзержинский  вел  большую  партийную работу, выступал  с  докладами  о деятельности ЦК на губернских партконференциях, участвовал во многих комиссиях ЦК.

Иван Радченко, старый большевик, крупный советский хозяйственник, рассказывал, что Владимир Ильич в затруднительных случаях, когда - то или иное дело не клеилось, говаривал:

«Ну, надо, значит, поручить Дзержинскому — он сделает» (25).

      В мае 1921 года вместе с М. В. Фрунзе Феликс Эдмундович работал в комиссии, созданной в связи с антипартийной позицией Томского и Рязанова в профсоюзах; в марте 1922 года вместе с С. М. Кировым участвовал в комиссии XI съезда партии в связи с делом участников группы «рабочей оппозиции», которые во главе со Шляпниковым, вопреки решению X съезда о роспуске фракций, продолжали дезорганизаторскую деятельность.

Они, как отмечал Ф. Э. Дзержинский, нелегально распространяли свою газетку, устанавливали связи с меньшевиками, лицами, исключенными из партии, с так называемой «рабочей группой».

По поводу этой группы Ф. Э. Дзержинский писал, что это политические карьеристы, уставшие от революции, «изверившиеся», то есть потерявшие веру в революцию(26).

5 ноября — 5 декабря проходил IV конгресс Коминтерна. В. И. Ленин выступил на конгрессе с докладом «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции». Ф. Э. Дзержинский участвовал в работах конгресса как член делегации Коммунистической партии Польши.

13 декабря 1922 года в связи с предстоящим пятилетием со дня образования ВЧК Ф. Э. Дзержинский в интервью для «Правды» сделал обзор деятельности ВЧК — ГПУ. ВЧК стала грозным символом для всех тех, говорил Дзержинский, кто не мог примириться с завоеваниями трудящихся, кто мечтал о воскрешении старого режима, кто готовил петлю для рабочих и крестьян (27).

17 декабря 1922 года сотрудники ГПУ вместе с представителями московского пролетариата и делегатами III конгресса Коммунистического Интернационала Молодежи отмечали пятилетие ВЧК — ГПУ. По этому поводу на Красной площади происходил митинг, выступал и Феликс Эдмундович. Вечером того же дня состоялось торжественное заседание в Большом театре. Дзержинский его и открывал. Первое его слово было о тех, кто во имя Советской рабоче-крестьянской власти сложил свои головы на бесчисленных фронтах гражданской войны.

С сердечным приветствием к чекистам выступил Михаил Иванович Калинин. Немецкие и итальянские коммунисты говорили, что ЧК и чекисты ведут борьбу с врагами пролетариев всех Стран.

Феликс Эдмундович чувствовал себя на этом заседании прямо таки удрученным похвалами, высказанными в его адрес. Он говорил о самоотверженной и героической работе армии чекистов, руководимых партией.

Комсомольская организация ГПУ избрала Дзержинского почетным комсомольцем. В. С. Шишкин, М. П. Шрейдер и другие комсомольцы в присутствии старших товарищей (И. С. Уншлихт, Ф. Д. Медведь, С. Ф. Гусев) вручали членский билет.

— Возраст у меня не комсомольский,— сказал Феликс Эдмундович.— Буду работать над тем, чтобы сын был активным комсомольцем.

Когда отмечалось четырехлетие комсомольской ячейки  ОГПУ, Дзержинский  в  приветствии  комсомольцам  призвал их добиваться «своим трудом больших знаний и большей  культуры,  без  которых  великое  здание  Октября — коммунизм — не сможет быть достроено».

В конце декабря Дзержинский участвовал в работе X Всероссийского съезда Советов, был избран членом,: ВЦИК и делегатом I съезда Советов советских республик, на котором, на основе сохранения национального суверенитета братских советских республик, было создано по гениальному замыслу Ленина и благодаря огромной организаторской работе партии многонациональное Советское социалистическое государство — Союз Советских Социалистических Республик — СССР.

Съезд Советов принял декларацию об образовании СССР. Председателем ЦИК был избран М. И. Калинин, Председателем Совета Народных Комиссаров СССР — В. И. Ленин.

Ф. Э. Дзержинского съезд избрал в верховный законодательный орган страны—   ЦК СССР.     

Приехав в Сухуми для короткого отдыха, он обложился бумагами и книгами, а на указание врача о необходимости длительного отдыха ответил:

— Да, но какой партиец согласится долго отдыхать в наше горячее время! Я вот отдыхаю четыре дня и уже чувствую себя неловко, начинаю уставать от отдыха.

_ Но ведь это неправильно,— возразил врач,— и все эти книги и бумаги, которые я вижу у вас, должны быть вынесены, а вы ничего, кроме Джека Лондона, читать здесь не должны. Только режим и лечение. Иначе вас хватит не более чем на два-три года...

— Два-три года? — тихо повторил Феликс Эдмундович.  Это срок немалый, за это время можно многое еще успеть сделать. Только вы, доктор, никому не говорите про «два-три года»: пусть не радуются те, кто меня не любит, и не беспокоятся те, кто меня любит...(28)

— Дзержинский не только нравится рабочим, его глубоко любят и ценят рабочие... Эти слова Владимира Ильича привел в своей книге В. Д. Бонч-Бруевич. Кто знал Владимира Ильича, тот понимал, сколь высока была в его устах похвала товарищу, которого «глубоко любят» рабочие(29).

И. С. Уншлихт вспоминает:

«Дзержинский лечился на юге. Очень устал. Чувствовал себя неважно, но спешил на работу в Москву. Ленин проводит в Политбюро постановление, запрещающее ему вернуться до полного выздоровления. Не рассчитывая на других, сам взялся за осуществление этого решения, и пишет мне: «пошлите, пожалуйста, шифровку Беленькому: «сообщите ход лечения и отдыха Дзержинского шифром депешей и заключение врача поточнее о том, сколько еще времени требуется для полной поправки». Телеграмма была немедленно послана, но Беленький медлит с ответом. Ленин требует ускорить ответ, а на Беленького за затяжку наложить взыскание» (30).

25 октября 1921 г. И. С. Уншлихт сообщал В. И. Ленину о том, что постановление Политбюро было сообщено Дзержинскому, а Беленькому объявлен строгий выговор и срочно затребован отзыв врача.

Под знаком ленинских идей

Успехи в социалистическом строительстве и   связанное с ними улучшение

международного положения страны омра­чались болезнью В. И. Ленина. Ранней весной 1922 года Владимир Ильич жил в Корзинкине, так как ГПУ напало на белогвардейские следы, и ЦК согласился с Дзержин­ским, что Ильичу жить в Горках в то время было опасно.

Врачи категорически запретили Ленину работать по воскресеньям. Этот запрет Владимир Ильич любыми путями стремился обойти.

В один из воскресных дней он тайком прошел в свой кабинет, в котором вскоре оказался и Дзержинский. Бережно поддерживая Ленина под руку, он увел его из кабинета.

— Не допускайте, чтобы Владимир Ильич работал по воскресеньям,— сказал Феликс Эдмундович кремлевской телефонистке, одной из тех, кто, сменяя друг друга, нес круглосуточную вахту у кабинета Ленина.— Сразу звоните мне, если Владимир Ильич будет нарушать режим! Вскоре после того, как В. И. Ленин справился с первым приступом болезни и возвратился к работе, в состоянии его здоровья наступило резкое ухудшение. 12 декабря 1922 года он последний раз работал в своем кабинете в Кремле. В этот день вечером Владимир Ильич принимал Дзержинского, вернувшегося из поездки в Грузию, куда он выезжал в середине ноября с комиссией ЦК.

Весь декабрь тяжело больной В. И. Ленин диктовал свои статьи и письма, посвященные разработке плана строительства социализма, образованию Союза Советских Социалистических Республик, выработке принципов взаимоотношений между народами Советской страны.

В центре его внимания коренные вопросы хозяйственного и политического положения страны, объединения советских социалистических республик, монолитности рядов Коммунистической партии. Он продумывает до деталей необходимую реорганизацию Рабкрина. Владимира Ильича беспокоит «грузинское дело», в связи, с которым выезжал Феликс Эдмундович в Грузию.

Его занимает вопрос об улучшении работы государственного аппарата, приближении его к массам, о предстоящей переписи советских служащих.

Подготовка к XII съезду партии и его работа проходили под знаком ленинских идей, его последних программных статей и писем. В соответствии с ними, с советами Ленина были разработаны тезисы к съезду о совершенствовании центральных учреждений партии, Рабкрина и ЦКК.

Комиссию по выработке тезисов о реорганизации РКИ и ЦКК в период подготовки к предсъездовскому пленуму ЦК возглавлял Феликс Эдмундович, «Тезисы об РКИ и ЦКК

,отмечал он,— должны были реализовать предложения Владимира Ильича...» В представленных пленуму д съезду материалах Дзержинский осветил крупные недостатки государственного аппарата. В тезисы комиссии, одобренные перед съездом пленумом ЦК, он своей рукой вписал такой пункт:

«Неослабное наблюдение за тем, чтобы все работники советского аппарата учитывали действительные нужды и запросы всех рабочих и крестьян — в том числе неграмотных и малограмотных — и всячески шли им навстречу. И беспощадная кара советских чиновников за малейшее проявление барства и пренебрежения».

В предложениях к XII съезду партии Феликс Эдмундович отразил ленинскую идею соединения партийного и государственного контроля, вовлечения широких масс трудящихся в работу контрольных органов.

Выступая на заседании организационной секции XII съезда партии, Дзержинский говорил:

— Надо придерживаться строго директив товарища Ленина: «Лучше меньше, да лучше». Тот аппарат, который был, ниспровергнут Октябрьской революцией, был аппаратом порабощения рабочих и крестьян, аппаратом господства помещиков, буржуазии и чиновников. Аппарат пролетарского государства должен быть подсобным аппаратом для осуществления союза рабочих и крестьян, для восстановления разрушенного войной хозяйства, для выполнения тех заданий, которые, взяв власть в свои руки, пролетариат и крестьянство ставят перед собою.

Партийный съезд утвердил разработанные комиссией Дзержинского предложения, основанные на мудрых ленинских указаниях.

На заседании руководителей делегаций XII съезда РКП (б) было оглашено письмо В. И. Ленина «К вопросу о национальностях или об «автономизации»» (31). Оно было посвящено политике партии в национальном вопросе, основным принципам объединения советских республик, в том числе и РСФСР, в новое государственное образование — СССР.

В письме В. И. Ленин подверг резкой критике выдвинутую Сталиным идею «автономизации», то есть вхождения всех советских республик в РСФСР на правах авто-

номии. В. И. Ленин писал, что здесь «сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина».

В связи с образованием Союза ССР грузинские уклонисты (Мдивани, Окуджава и др.) выступали против создания Закавказской Федерации и ее вхождения как целого в Союз Советских Социалистических Республик, считая, что Грузия должна входить в СССР непосредственно, а не через Закавказскую Федерацию. Группа Мдивани своей политикой сохранения обособленности Грузии играла на руку буржуазным националистам, грузинским меньшевикам.

В то же время Г. К. Орджоникидзе, возглавляя Закавказский краевой комитет РКП (б), выполняя установки Сталина, не проявил должной гибкости и осторожности в осуществлении национальной политики партии в Грузии, допускал администрирование, грубость. Дело дошло до того, что в ответ на оскорбление на личной почве одним из сторонников группы Мдивани Орджоникидзе ударил его.

Ленин сурово осудил поступок Орджоникидзе и примиренческое отношение к нему. На примере «грузинского инцидента» Ленин сделал важные для партии выводы.

«Если дело дошло до того,— писал В. И. Ленин,— что Орджоникидзе мог зарваться до применения физического насилия, о чем мне сообщил тов. Дзержинский, то можно себе представить, в какое болото мы слетели. Видимо, вся эта затея «автономизации» в корне была неверна» (32).

В. И. Ленин отмечал в письме, что Ф. Э. Дзержинский, как председатель комиссии ЦК, не придал должного значения факту великодержавного шовинизма, с чьей бы стороны он ни проявлялся, и упрекал Феликса Эдмундовича в недооценке опасности ошибок, носящих в «грузинском инциденте» явно выраженный великодержавный характер.

Владимир Ильич считал необходимым «доследовать или расследовать вновь все материалы комиссии Дзержинского на предмет исправления той громадной массы неправильностей и пристрастных суждений, которые там, несомненно, имеются» (33).

Резкая, но справедливая ленинская критика была серьезным уроком для Феликса Эдмундовича. Никогда и ни при каких обстоятельствах не пытался он находить для себя какие-либо оправдания, не искал для себя скидок. Из беседы с Лениным 12 декабря 1922 года, из его письма Дзержинский сделал единственно возможные, правильные выводы.

XII съезд РКП (б) призвал партию к решительной борьбе против великорусского шовинизма, как главной опасности, и местного национализма, который особенно резко проявился в Грузии, где пытались проводить по отношению к другим национальностям, населяющим Грузию, политику великодержавного шовинизма.

Констатируя успехи в хозяйственном строительстве, съезд призвал партию, рабочий класс направить свои усилия на подъем промышленности, прежде всего тяжелой, развивая на ее основе и легкую промышленность.

Дзержинский был избран съездом в состав ЦК, на пленуме которого 26 апреля 1923 года введен в Оргбюро ЦК, утвержден представителем ЦК в ЦКК ВКП(б).

В связи с образованием Союза Советских Социалистических Республик ГПУ было реорганизовано в Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при Совете Народных Комиссаров СССР. 18 сентября 1923 года Совет Народных Комиссаров утвердил Ф. Э. Дзержинского председателем ОГПУ. Одновременно он продолжал оставаться народным комиссаром путей сообщения(34).

«Мирная полоса» Ф. Э. Дзержинскому отдыха не дала. Он по-прежнему работал днем и ночью. По-прежнему не было для Феликса Эдмундовича передышки; не знал он праздников и регулярных отпусков.

Осенью 1923 года в ЦК был поставлен вопрос о предоставлении Феликсу Эдмундовичу отпуска. Нуждаясь хотя бы в кратковременном отдыхе, он все же обратился в Политбюро ЦК с просьбой снять с обсуждения этот вопрос. Ссылаясь на неотложные дела, а также на сложность международной обстановки, требовавшей величайшего напряжения всех партийных сил, он писал членам Политбюро: «Уходить в отпуск мне сейчас и психологически было бы очень трудно — и отпуск не дал бы мне того, что требуется

от отпуска — тем более, что здоровье мое требует не отпуска, а некоторого сокращения часов ежедневной работы на что и испрашиваю согласия» (35).

ЦК настоял на предоставлении Ф. Э. Дзержинскому отпуска, но он провел лишь семь — десять дней под Москвой, продолжая при этом работать. В записке от 19 октября 1923 года он писал, например: «Мне хотелось бы воспользоваться отпуском, чтобы ознакомиться с работой Северной дороги» (36).

За ленинское единство партии    

Ф. Э. Дзержинский непримиримо, резко осуждал      фракционные     выступления

 Троцкого против ленинской линии Коммунистической партии на строительство социализма в СССР.

Осенью 1923 года Троцкий, воспользовавшись возникшими в стране трудностями и тяжелой болезнью В. И. Ленина, возобновил свои атаки против ленинского ЦК, против партии. Первоначально направив в ЦК письмо, в котором оклеветал его работу, Троцкий вместе с «децистами», остатками групп «левых коммунистов» и «рабочей оппозиции» подписал «Заявление 46-ти». Это заявление было попыткой натравить коммунистов на партийный аппарат, противопоставить его партии. Троцкисты и другие оппортунисты требовали свободы фракций и группировок, хотели добиться отмены решения X съезда о единстве партии.

Письмо Троцкого и «Заявление 46-ти» распространялись троцкистами в местных партийных организациях. Феликс Эдмундович горячо отстаивал ленинскую линию против троцкистов, которые действовали на руку меньшевикам, а также белогвардейцам.

3 октября 1923 года Феликс Эдмундович на расширенном пленуме Московского комитета РКП (б) выступал с докладом «О некоторых партгруппировках и мерах по изживанию их». А несколько позже, на октябрьском объединенном пленуме ЦК и ЦКК РКП (б) с участием представителей десяти крупнейших партийных организаций страны — петроградской, московской, харьковской и др., предложил от имени избранной пленумом комиссии принять резолюцию с резким осуждением Троцкого и клеветнического «Заявления 46-ти».

Пленум единодушно принял эту резолюцию, в которой Ф.Э. Дзержинский своей рукой написал, что «нападение Троцкого, направленное на Политбюро, объективно приняло характер фракционного выступления, грозящего нанести удар единству партии и создающего кризис партии».

Дзержинский подчеркивал, что необходимо «обеспечить Центральному Комитету в это трудное время полное доверие и непоколебимую поддержку» (37).

В декабре 1923 года группа троцкистов во главе с Преображенским явилась на партийное собрание сотрудников ОГПУ в Москве. Расчет был на то, чтобы привлечь их на сторону Троцкого, но эта затея провалилась. Собрание проходило бурно. Феликс Эдмундович очень волновался. Он рассказал коммунистам, какую величайшую опасность представляет троцкизм, горячо защищал линию ЦК партии. О Преображенском он говорил: «Преображенский был мне другом, а сейчас он мой враг! Враг нашей партии, а это значит — и мой враг!»

Обращаясь к коммунистам центрального аппарата ОГПУ, Феликс Эдмундович продолжал: «Железной метлой будем выметать из органов ОГПУ всех выступающих против линии Центрального Комитета нашей партии. Этим людям не место в наших органах. Уходите!»

3 января 1924 года он выступил на объединенном собрании партийных организаций НКПС и ЦК профсоюза рабочих железнодорожного транспорта с докладом об экономической политике партии.

Партийные организации промышленных центров страны дали сокрушительный отпор троцкистам, потерпевшим в дискуссии полный провал. Партия сплотилась вокруг ленинского ЦК.

В январе 1924 года проходила.Тринадцатая конференция РКП (б), которая подвела итоги дискуссии и осудила фракционную борьбу Троцкого и троцкистов против партии.

Партийная конференция характеризовала очередной наскок троцкистов на партию как прямой отход от ленинизма, явно выраженный мелкобуржуазный уклон. В работе конференции участвовал и Феликс Эдмундович.

Председатель деткомиссии ВЦИК

С   именем   Дзержинского   связана   постоянная забота Коммунистической партии и Советского правительства о юном поколении Октября — советских детях. Не перечесть

всего доброго, что сделал для маленьких граждан Советской России Феликс Эдмундович в годы, когда детская беспризорность, этот страшный спутник войны и голода,

была настоящим бичом страны, когда десятки тысяч обездоленных, беспризорных ребят, голодных, оборванных,

были лишены хлеба, тепла и уюта.

Вскоре после победы Великой Октябрьской социалистической революции за подписью Ленина был издан декрет, по которому забота о детях провозглашалась прямой обязанностью государства. Делалось все, чтобы накормить, одеть и обуть детей. Открывались интернаты, детские дома. В самое тяжелое время голода и разрухи, когда хлебный паек доходил до 50 граммов в день, дети получали особый паек, больше, чем рабочие и красноармейцы.

В январе 1918 года была создана комиссия по делам о

несовершеннолетних, совершающих общественно опасные проступки. Декретом упразднялось тюремное заключение

малолетних и несовершеннолетних.

— Нет детей-преступников (38),— сказал Владимир Ильич, подписывая этот декрет. 4 февраля 1919 года правительством был создан Совет защиты детей(39). Советское государство, экономя на всем, выкраивало для детей продовольствие и одежду.

Ленин в мае 1919 года подписал постановление о бесплатном питании детей в важнейших промышленных центрах страны.

— Мы, взрослые, поголодаем,— говорил Владимир Ильич,— но последнюю щепотку муки, последний кусок сахара, последний кусочек мыла мы отдадим детям.

Только в учреждениях Наркомздрава и Наркомпроса в 1920 году бесплатно получали питание 298069 детей, а всего по стране — полтора миллиона. Но детских домов было мало, ресурсы их ограничены, и множество подростков все же оставалось на улице.

При Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете в январе 1921 года была создана специальная комиссия по улучшению жизни детей. В нее вошли представители ВЦСПС, Наркомпроса, Наркомздрава, Наркомпрода, женотдела ЦК РКП (б).

Председателем деткомиссии ВЦИК стал Феликс Эдмундовяч Дзержинский. Это не было случайным. На третьей сессии ВЦИК восьмого созыва Михаил Иванович Калинин, выразив общее мнение, сказал, что назначение председателем комиссии защиты детей Ф. Э. Дзержинского показывает, какое огромное значение придает Президиум ВЦИК этой комиссии.

По свидетельству А. В. Луначарского, сам Феликс Эдмундович хотел этой работы.

«...Имя Дзержинского... было больше всего связано с его ролью грозного щита революции. По всем личным впечатлениям, которые я получал от него,— писал А. В. Луначарский,— у меня составился облик суровый, хотя я  прекрасно сознавал, что за суровостью этой не только таится огромная любовь к человечеству, но что она-то и создала самую эту непоколебимую алмазную суровость...

...В один из дней того периода Феликс Эдмундович позвонил мне и предупредил меня, что сейчас приедет для обсуждения важного вопроса. Вопросов, на которых перекрещивались бы наши линии работы, бывало очень мало, и я не мог сразу догадаться, о чем же таком хочет поговорить со мною творец и вождь грозной ВЧК.

Феликс Эдмундович вошел ко мне, как всегда, горящий и торопливый. Кто встречал его, знает эту манеру; он говорил всегда словно торопясь, словно в сознании, что времени отпущено недостаточно и что все делается спешно. Слова волнами нагоняли другие слова, как будто они все торопились превратиться в дело.

— Это ужасное бедствие! — возбужденно говорил он.— Ведь. Когда смотришь на детей, так не можешь не думать: все для них. Плоды революции — не нам, а им! А между тем сколько их искалечено борьбой и нуждой! Тут надо прямо-таки броситься на помощь, как если бы мы видели утопающих детей.

Одному Наркомпросу справиться не под силу. Нужна Широкая помощь всей советской общественности,— продолжал Феликс Эдмундович.— Я думаю, что наш аппарат — один из наиболее четко работающих. Его разветвления есть повсюду. С ним считаются. Его побаиваются. А между тем даже в таком деле, как спасение и снабжение детей, встречается и халатность, и даже хищничество. Мы все больше переходим к мирному строительству. Я и думаю: отчего не использовать наш боевой аппарат для борьбы с такой бедой, как беспризорность?

Я не мог найти слов в ответ. Если само предложение поразило меня и своей оригинальностью и своей целесообразностью, то еще больше поразила меня манера, с которой оно было сделано. И тут был все тот же «весь Дзержинский». И тут тоже взволнованное, словно на кого-то рассерженное лицо, раздувающиеся ноздри, как будто вдыхающие всякие бури, те же горящие глаза. Дело было как будто бы постороннее обычным интересам человека, а вот оно прикоснулось к нему и он уже вспыхнул, и уже горит, и уже течет от него богатым током волнующее, побуждающее к творчеству живое электричество» (40).

Любовь к детям была одной из самых ярких черт Дзержинского.

«Я никогда не сумел бы так полюбить женщину, как их люблю,— писал он сестре в 1902 году из Женевы,— и я думаю, что собственных детей я не мог бы любить больше, чем несобственных... 13 особенно тяжкие минуты я мечтаю о том, что я взял какого-либо ребенка, подкидыша, и ношусь с ним, и нам хороша... Часто, часто мне кажется, что даже мавъ не любит детей так горячо, как я...» (41)

Любовь взрослого к ребенку, говорил Феликс Эдмундович,— это солнце для ребенка, входящего в мир.

В его письмах родным, друзьям и товарищам много места посвящено детям, их воспитанию, формированию взглядов, характера, воли. Редкое письмо не содержит тех или иных мыслей, связанных с воспитанием, с нравственным формированием личности. Высказанные им взгляды — ярчайшее свидетельство цельности мировоззрения Дзержинского. Во многом они совпадают со взглядами Ленина и Крупской, отдавшей огромную часть своей жизни новой, советской педагогике.

Из седлецкой тюрьмы (ноябрь 1901 года) Феликс Эдмундович дает советы близким. Но высказанные им мысли выходят за рамки родственных связей. Узник седлецкой тюрьмы, полный веры в торжество идей коммунизма, думает о тех, кто будет строить новое общество:

«Пусть вырастут смелыми и сильными духом и телом; пусть никогда не торгуют своей совестью; пусть будут счастливее нас и дождутся торжества свободы, братства и любви» (42).

«Мы боремся и страдаем не для себя — для детей, для счастья поколений»,— часто говорил Феликс Эдмундович. Он решительно протестовал против запугивания детей, телесных наказаний. «Запугиванием,— писал он,— можно вырастить в ребенке только низость, испорченность, лицемерие, подлую трусость, карьеризм» (43). Возмущала Феликса Эдмундовича слепая, эгоистическая родительская любовь: «Избалованные и изнеженные дети, любые прихоти которых удовлетворяются родителями, вырастают выродившимися, слабовольными эгоистами...» (44)

Роли семьи, родителей в воспитании детей он придавал громаднейшее значение.

Будущее счастье ребенка во многом зависит от родителей, говорил он, от их умения воспитать ребенка, подавлять в корне плохие задатки и развивать хорошие... Надо воспитать в детях любовь к людям, а не к себе, но для этого самим родителям надо любить людей.

В  наше  время,   когда   коммунистическое  воспитание I является одной из важнейших задач,  взгляды  Феликса Эдмундовича Дзержинского на  воспитание  детей  заслуживают особого внимания.

На помощь детям

В тот день, 27 января 1921 года, когда ВЦИК принял  постановление о  создании  деткомиссии,   Феликс  Эдмундович обратился ко всем органам ВЧК со специальным письмом, предложив помочь всем, чем они могут, местным органам | власти в большом и благородном деле.

Он писал: «Сейчас пришло время, когда, вздохнув легче на внешних фронтах, Советская власть может со всей (энергией взяться и за это дело, обратить свое внимание в первую очередь на заботу о детях, этой будущей нашей опоре коммунистического строя.

И чрезвычайные комиссии, как органы диктатуры пролетариата, не могут остаться в стороне от этой заботы, и они должны помочь всем, чем могут, Советской власти в ее (работе по охране и снабжению детей. Для этой цели, чтобы втянуть аппараты ЧК, Президиум ВЦИК назначил меня председателем упомянутой комиссии при ВЦИК по улучшению жизни детей. Пусть это будет указанием и сигналом для всех чрезвычайных комиссий. Каждая Чрезвычайная комиссия должна рассмотреть, что и как она может сделать для детей, назначив для этой работы ответственного руководителя и подыскав соответствующих работников как у себя, так и через компарт, женотдел, губнроф-. советы и т. п.» (45)

Феликс Эдмундович перечислял задачи, поставленные перед органами ЧК в связи с работой деткомиссии. Намечалось тщательное, объективное обследование и информирование местных исполкомов и соответственных их отделов, а также ВЧК о фактическом положении детей на местах, о состоянии детских домов, приютов, детских садов, яслей, детских больниц, санаториев, о положении и количестве беспризорных детей, нуждающихся в помещении в детские дома и т. д.

Феликс Эдмундович считал необходимым, чтобы чекисты постоянно наблюдали за выполнением декретов о детском питании и снабжении, помогали органам народного образования, здравоохранения; строго наблюдали за тем, чтобы здания, отведенные для детских домов, никем не отбирались; подыскивали лучшие здания, помогали в ремонте детских домов и в снабжении их топливом, различным оборудованием.

На районные транспортные чрезвычайные комиссии возлагалась забота о беспризорных детях на вокзалах и в поездах; ВЧК обязывались помогать отделам народного, образования в организации распределителей и домов для этих детей, изыскивать возможности для обеспечения их помещением и продовольствием.

Феликс Эдмундович требовал самых решительных мер в случаях хищений,   злоупотреблений,   преступного отношения к детям, вплоть до передачи виновников в Ревтрибунал или в народный суд «для гласного разбирательства».

На борьбу с детской беспризорностью был призван и комсомол.

На первом совещании в ВЧК, посвященном детям, Феликс     Эдмундович     сказал     представителю     комсомола С. Шнапиру:

— Без комсомола мы не справимся! Вы должны самым усердным образом помогать нам. Очень хорошо, если бригады комсомольцев будут делать внезапные проверки детских учреждений... Мы не можем допускать, чтобы дети страдали от голода и холода!

Работник деткомиссии ВЦИК А. Д. Калинина еще в конце 1920 года по поручению Совета охраны детей объехала многие юго-восточные районы европейской части страны, освобожденные от белогвардейцев, чтобы выяснить, в каком положении находятся там дети. Свой письменный отчет о поездке она вручила Дзержинскому. Картина, которую она нарисовала, была правдивой, но очень мрачной.

Она писала об ужасающем росте беспризорности — следствии войны, голода, эпидемий; о тяжелом положении детских приютов, в которых дети страдали от голода, холода, чесотки. Неорганизованной, беспорядочной массой дети направлялись на юг, где, как им казалось, тепло и сытно. По дороге они соединялись, раскидывали на узловых станциях лагеря, сталкиваясь с заградительными отрядами, не пропускавшими ни одного ребенка к- месту следования.

Феликс Эдмундович сказал А. Д. Калининой:

— Как я сильно пережил все это, прочитав ваш доклад |о положении детей (46).

Он обнародовал многие материалы о детской бвенри-зорности. В стране было до 4 миллионов детей-сирот, около 1,5 миллиона детей крестьян, разоренных голодом, и безработных рабочих.

Из 5,5 миллиона беспризорных и полубеспризорных детей некоторую помощь от комиссии по ликвидации последствий голода и деткомиссии ВЦИК получали только 3-миллиона.

Ф. Э. Дзержинский добивался переселения детей из голодающих областей в более благополучные районы страны. Из Поволжья было вывезено до 60 тысяч детей. Их радушно встречали повсюду. С Украины сообщали: «Несколько тысяч детей из РСФСР могут быть приняты немедленно». Сибирь приготовилась к приему 10 тысяч Детей, Витебская губерния приглашала 5 тысяч, Нижний Новгород — 5 тысяч детей и т. д.

Были созданы сотни детских трудовых колоний.

В ответ на призыв Ф. Э. Дзержинского «Все на помощь детям!» в стране был организован сбор средств и ценностей. Выпущены почтовые марки «Деткомиссия при ВЦИК», и все собранные от их продажи деньги использованы для покупки продовольствия детям.

Под детские дома отводились отобранные у буржуазии особняки. Детские дома обеспечивались мебелью, посудой, инвентарем. По распоряжению В. И. Ленина под детские учреждения отводили лучшие загородные дачи и здания в совхозах. Специальным декретом Совнаркома транспорт обязывался отправлять поезда с продуктами питания для детских учреждений немедленно, наравне с воинскими эшелонами. Однажды с Южного фронта на имя В. И. Ленина прибыло несколько вагонов продовольствия. Их разгружали кремлевские курсанты. Ленин сказал Дзержинскому:

— Феликс Эдмундович, прошу вас в первую очередь накормить детей, которые собраны вами (47).

Дзержинский предложил председателю Тамбовской губчека освободить отремонтированный, занятый особым отделом дом и передать его под детскую больницу. »

Феликс Эдмундович то и дело спрашивал:

— А как сироты в детских домах — они все имеют? Не нужно ли что-либо еще для них? (48)

Заботу о беспризорных детях Дзержинский считал самой действенной мерой по предупреждению детской преступности. По нескольку ночей кряду вместе с товарищами по работе в ЧК он выносил из подвалов и с чердаков опухших, обессилевших от голода маленьких бродяг. Изо дня в день занимался он разрешением самых разнообразных

вопросов жизни трудовых коммун и других детских учреждений.

Блокноты председателя ОГПУ заполнены фамилиями педагогов, детских врачей, их домашними адресами.

«Дети. Преодоление междуведомственных преград,— делал пометки Феликс Эдмундович.— Норма питания детей. Столовые. Детская обувь...» (49)

В свою записную книжку он вписывал: «Успенский .приют. Вобла, рыба — гнилые. Сливочное масло испорчено. Жалоб в центр не имеют права подавать. Хлеба и продуктов меньше получают».

«Ясли Басманного района. Приют на Покровке. Не хватает кроватей. Холодно. 25 грудных детей — одна няня» (50).

С какими только детьми не встречался и кому только он не помогал! Многие дети знали фамилию Дзержинского. Однажды в голодном 1921 году в комендатуру ВЧК пришел Коля Руднев.

— Здесь дядя Дзержинский выдает ребятам-сиротам печенье? — спросил он, ища глазами Феликса Эдмундовича.

Во многих местах дополнительно открывались детские дома. Часто бывали в них Феликс Эдмундович и другие члены деткомиссии. Придирчиво смотрели, как там кормят, как одевают детей, записывали, какая нужна помощь. В один из таких домов на 3-й Тверской-Ямской улице (дом № 46, бывший особняк фабриканта) приехали однажды Владимир Ильич, Феликс Эдмундович и Надежда Константиновна.

Старинный особняк наполнился звонкими голосами детворы. Ленин, Дзержинский и Крупская сердечно беседовали с детьми, разглядывали их рисунки, шутили, смеялись, радуясь вместе с детьми их новой жизни (51).

А. А. Андреев вспоминал, что Владимир Ильич, который был инициатором назначения Дзержинского председателем деткомиссии при ВЦИК, при встречах перед заседаниями расспрашивал его, как идет работа в комиссии, что сделано для улучшения жизни детей(52).

— Трудно представить себе радость Ильича,— рассказывала Надежда Константиновна,— когда ему был представлен доклад относительно новых детдомов, созданных в отобранных у буржуазии особняках, об улучшении питания (53).

В эти годы проводились недели «беспризорного и больного ребенка». В «недели ребенка» устраивались субботники, когда предприятия два часа работали сверхурочно и вырабатываемая за это время продукция — обувь, мануфактура, детская одежда — шла детям.

Чем больше мы приложим усилий для сбережения детей, говорил Феликс Эдмундович, тем сильнее телом и духом выйдет подрастающее нам на смену поколение, тем скорее оно станет на ноги и тем быстрее пойдет духовное и хозяйственное развитие страны.

Особенно большую помощь детям оказали трудящиеся Москвы. Через Московский центральный приемник прошло 17566 детей, которых Москва «сберегла, полуживых выходила» (Дзержинский). Целую армию сирот столица оставила у себя, дав им воспитание и образование.

Перековка трудом

Эпоху в ликвидации беспризорности и Перековка перевоспитании малолетних преступников составили трудовые колонии-коммуны ОГПУ, превращавшиеся в образцовые учебно-воспитательные учреждения. Лучшим способом перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей Ф. Э. Дзержинский считал производительный труд, организацию самоуправления детей в трудовых коммунах под руководством опытных педагогов. Максим Горький после посещения коммуны, которой руководил А. С. Макаренко, назвал ее «окном в коммунизм» (54). Об опыте коммуны, созданной украинскими чекистами в Харькове, носящей имя Феликса Эдмундовича, восторженно писал в 1936 году А. С. Макаренко в статье «Прекрасный памятник».

«Достаточно только один раз побывать в коммуне, только прикоснуться к жизни дзержинцев, чтобы сразу увидеть, сколько глубокой мысли, сколько внимания, любви и вкуса заложено в каждом кирпиче ее зданий, в каждом луче пронизывающего ее солнца, в каждой линии цветника и в особенности в жизни тридцати коммунарских отрядов, в их быте, традициях, законах, в высоком человеческом стиле этого коллектива.

Как прекрасна была жизнь Феликса Эдмундовича, так же прекрасна история коммунаров... Не призрение, не ханжеское умиление перед человеческим несчастьем подарили чекисты этим искалеченным детям. Они дали им... самое дорогое в нашей стране — плоды революции, плоды своей борьбы и своих страданий. А среди этих плодов не паркет, не цветы, не чудесные солнечные комнаты — главное. Главное — новое отношение к человеку, новая позиция человека в коллективе, новая о нем забота и новое внимание».

Именно в этой коммуне был  освоен  без  заграничной помощи первый советский фотоаппарат — ФЭД.

«Кто теперь не знает ФЭД — советской лейки? Кто не мечтает иметь в своих руках эту прекрасную вещь... ФЭД, пожалуй, даже более известен, чем коммуна Ф. Э. Дзержинского» (55),— с гордостью писал Макаренко, перечисляя многие и многие достижения коммунаров в труде, в учении, в различных областях искусства.

Трудовые коммуны ОГПУ, с их производственным профилем, стали кузницей перековки правонарушителей и беспризорников в полноценных тружеников социалистической Родины. Производительный труд был использован как важнейший фактор коммунистического воспитания. При организации Болшевской коммуны возник конфликт с окрестными крестьянами. Узнав, что близ их деревни создается коммуна для подростков, вчера еще связанных с преступным миром, они стали опасаться, как бы это пе сказалось на нравах их молодежи. Крестьяне решили действовать и послали односельчан к Ф. Э. Дзержинскому. Феликс Эдмундович долго с ними беседовал. Он уверял, что воспитанники коммуны не развратят местную молодежь, а, наоборот, будут оказывать селу большую помощь. Через некоторое время коммуна обзавелась производственными мастерскими. Там крестьяне ремонтировали сельскохозяйственный инвентарь. В коммуне устраивались спектакли, демонстрировались кинокартины, которые посещались сельской молодежью. Феликс Эдмундович бывал в коммуне, на воспитанников которой, впрочем, не поступало ни одной жалобы.

Тысячи, десятки тысяч путевок в жизнь дали детские Дома и трудовые коммуны беспризорным детям, которые смогли стать полезными обществу людьми.

Когда Дзержинский ездил по железным дорогам, в его вагоне часто оказывались подобранные им беспризорники. Можно было наблюдать и длинную цепочку беспризорных ребят, идущих по железнодорожным путям к вагону Дзержинского.

С. В. Дзержинская, племянница Феликса Эдмундовича — дочь его брата Владислава — вспоминает, как однажды в морозный день в купе вагона, стоявшего на запасных железнодорожных путях станции Харьков, Дзержинский поил горячим молоком пришедшего к нему беспризорника. Заботливо, по-отечески положил Дзержинский руку на плечо мальчика, ласково разговаривал с малышом. В коридоре вагона и в «салоне» вагона было полно народу, ждали начала совещания.

— До свидания,— уважительно сказал Феликс Эдмундович своему юному гостю, прощаясь с ним.

В сопровождении работника деткомиссии, веселый и разговорчивый, вместе с несколькими своими товарищами, мальчик бодро шагал в новую жизнь (56).

Кабинет Дзержинского в ВЧК — ОГПУ, который продажные писаки всех стран описывали вкривь и вкось, как некий застенок, украшали фотографии детей.

“Всероссийский попечитель о детях”

Со    всех    уголков     страны    на    имя Дзержинского шла почта от детей, вырванных из-под власти улицы.

Из Крыма, Ташкента, Харькова, Омска, Полтавы, Барнаула дети присылали отчеты о проделанной работе, свои рисунки, фотографии, групповые снимки.

Детские письма были обычной почтой в здании ОГПУ на Лубянке.

«...Всероссийскому попечителю о детях товарищу Дзержинскому,— писали бывшие беспризорные красного Черноморья,— воспитанники 1-й черноморской детской трудовой колонии «Детский городок» от чистого детского сердца шлют искренний привет. Помни и в будущем о беспризорных детях. Память же о твоих заботах долгие годы будет храниться в наших сердцах. Прими наш детский поцелуй».

«...Тов. Дзержинский, будь добр, пришли нам свой увеличенный портрет из новых снимков и — если есть — свою полную биографию, так как та, которую мы изучили, по мнению старых чекистов, неполная, а мы хотим знать и изучить твою полную биографию»,— говорилось в другом детском письме.

Дети писали, что они хотят подражать Феликсу Дзержинскому, быть похожими на него, и передавали ему «ленинский привет».

«К борьбе за дело Ильича всегда готовы!» — писали юные пионеры города Нежина через свое «бюро связи».

Юные пионеры Второго района Воронежа избрали Феликса Эдмундовича почетным пионером и послали ему красный галстук с просьбой «надеть его 6 июля 1926 года в 7 часов вечера» — время, когда отряд должен был давать торжественную присягу по случаю вручения ему Красного знамени.

Отвечая детям, Ф. Э. Дзержинский писал:

«Сегодня ваши старшие товарищи большевики-ленинцы вручают вам Красное знамя. Это знамя означает, что вы должны крепнуть, расти и учиться, чтобы стать закаленными душою и телом, верными защитниками дела рабочего класса за освобождение всех трудящихся от рабства капитала. Будьте верными и достойными внуками Ильича. С врученным вам знаменем, юные пионеры 30-го отряда, воспитывайтесь по заветам Ильича. И с этим знаменем будьте всегда готовы! 6. VII. 26 г. Ф. Дзержинский» (57).

Известно, что в результате мер, принятых государством, детская беспризорность — постоянный спутник капитализма — в нашей стране была ликвидирована, с ней было полностью и навсегда покончено.

Народный комиссар путей сообщения  

«Дзержинскому с его кипучей   энергией — отмечал    В.    Р.    Менжинский,—

  всегда было   мало   чекистской   работы.

Он знал, конечно, что, борясь с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем, ЧК является могучим рычагом в деле строительства социализма, но ему, как коммунисту, хотелось принимать и непосредственное участие в строительной работе, самому носить  кирпичи  для здания, будущего  коммунистического  строя.   Отсюда   его постоянные порывы к хозяйственной работе, его переход в НКПС, а затем в ВСНХ» (58).

Восстановление народного хозяйства тормозилось тяжелым состоянием транспорта. Ленин характеризовал положение на транспорте как близкое к катастрофе. Кризис доходил до того, что железные дороги почти полностью прекратили работу. Было разрушено свыше 4 тысяч мостов, около 2 тысяч километров главных путей, выведено из строя свыше половины всего паровозного парка страны. Здоровых паровозов и действующих вагонов стало почти в 3 раза меньше по сравнению с довоенным временем.

Количество аварий на железных дорогах увеличилось в 6 раз, а персонал железных дорог почти вдвое превышал довоенный.

Трудовая дисциплина была расшатана, процветали взяточничество и хищения грузов. На железных дорогах царил хаос. Аппарат НКПС и дорог был засорен чуждыми и случайными людьми, саботировавшими восстановление транспорта.

Враги Советской власти делали ставку на транспортную разруху. Они предсказывали, что Советской России никогда не справиться с развалом на транспорте.

14 апреля 1921 года по предложению В. И. Ленина на пост народного комиссара путей сообщения (железнодорожного, водного, местного, шоссейных дорог) был назначен Ф. Э. Дзержинский. В то же время он оставался председателем ВЧК и народным комиссаром внутренних Дел.

О том, как Дзержинский стал наркомом путей сообщения, рассказывал управляющий делами Совета Народных Комиссаров В. Д. Бонч-Бруевич.

«Несмотря на все старания и заботы со стороны Владимира Ильича, несмотря на все совещания и постановления Совнаркома и Совета Труда и Обороны, транспорт, то, улучшаясь, то, ухудшаясь, все-таки все время хромал на обе ноги. Нужны были какие-то чрезвычайные меры для приведения его в полный порядок. Нужен был человек, который обладал бы железной волей, был бы достаточно опытен в администрировании, авторитетен среди рабочих масс, тверд в проведении всех мер и принятых решений в жизнь, имел бы достаточный опыт в борьбе с саботажем, вредительством и прямым хулиганством, нередко в то время проявлявшимися на линиях железных дорог.

Владимир Ильич долго присматривался, кому именно дать особые полномочия по НКПС. Ни один из бывших четырех наркомов не удовлетворял его. Он не видел в них и достаточной решимости в тех случаях, когда, как говорил он, нужно «там речей не тратить по-пустому, где нужно власть употребить».

— Немедленно просите Дзержинского приехать ко мне,— сказал Владимир Ильич после одного из очередных скандалов на железной дороге, когда снова не было выполнено очень важное распоряжение правительства.

Видно было, что чаша терпения переполнилась и Владимир Ильич переходит к решительным действиям.

Феликс Эдмундович очень быстро приехал из ВЧК.

— Вам придется взяться за наркомство по НКПС,— сказал Владимир Ильич, как всегда ласково и дружественно здороваясь с Дзержинским, которого он очень ценил и уважал.

— ...Владимир Ильич, почему я должен быть наркомом железных дорог?

И тут же завязалась беседа...»  (59).

В. И. Ленин просил экстренно, опросом оформить декрет о назначении Ф. Э. Дзержинского наркомом путей сообщения. Опубликование декрета произвело огромное впечатление.

Феликс Эдмундович был одним   из   тех   выращенных  В. И. Лениным и партией руководителей, на плечи которых легла грандиозная   работа   по   ликвидации   хозяйственной разрухи и   построению   социалистического   общества.

Ему предстояло под руководством и при помощи партии, опираясь на сознательную часть транспортников, восстановить железнодорожный, а также и другие виды транспорта. Это было необычайно трудным делом.

Даже в среде честных и преданных делу работников I железнодорожного транспорта новое назначение Феликса Эдмундовича, который до этого не занимался непосредст-1венно хозяйственной работой, было встречено настороженно.

Сумеет ли он, не выпуская из рук боевого оружия, (думали и открыто говорили эти люди, на новом для себя, (глубоко мирном фронте оказаться на месте? Сумеет ли он рдохнуть жизнь в разрушенный, полусокрушенный, парализованный транспорт, играющий такую важную роль в (жизни страны?

Жизнь показала, что партия и ее вождь сделали правильный выбор.

Символично, что Дзержинский решением партии сначала в НКПС, а затем в ВСНХ становится одним из виднейших организаторов и   руководителей   экономического возрождения страны. Буржуазия и ее наемные слуги исписали горы бумаги, чтобы самому понятию «революционер» приклеить ярлык «разрушитель». Имя революционера Дзержинского стало синонимом созидателя. С таким же рвением, как он разрушал здание старого режима, он стал строить здание социализма.

Свою работу в Народном комиссариате путей сообщения Дзержинский начал со встреч с машинистами, стрелочниками, кассирами, работниками службы тяги и подвижного состава, службы движения, хозяйственно-материальной, административной службы, партийными и профсоюзными работниками транспорта, с открытого обращения к ним.

Феликс Эдмундович не скрывал своего незнания в новой для себя области и часто сам просил разъяснений. Когда один из ответственных работников Омской дороги обратился к нему за указаниями, Дзержинский ответил:

— Вы напрасно думаете, что я могу давать вам сейчас какие-либо указания. Я буду сам спрашивать указаний по целому ряду вопросов, в которых плохо разбираюсь.

«Мне пришлось наблюдать то душевное смятение, которое охватило Феликса Эдмундовича на первых порах его знакомства с делами транспорта,— писал Глеб Максимилианович Кржижановский.

Огромный транспортный механизм скрежетал во всех своих скрепах и грозил окончательным распадом. Достаточно было беглого проезда по любой дороге, чтобы видеть агонию транспорта...

За что взяться, где решающее звено — шпалы или паровозы, топливо или служебный регламент, вливание новых средств или поиски собственных ресурсов?

Даже самый опытный инженер-транспортник, будь он матерым железнодорожным волком, дрогнул бы и смутился, если бы ему сказали, что отныне он ответствен за судьбы этого транспорта... А ведь для Феликса Эдмундовича было ясно, что дело не просто в транспорте: здесь, на этих рельсах, решались судьбы республики Советов, за бытие которой сложили свои честные головы тысячи и тысячи передовых борцов...

Сколько бессонных ночей, сколько часов сверхнапряженной работы должен был потратить этот человек, чтобы через какие-нибудь два месяца после своего назначения уже... выступить на пленуме Госплана в обширном собрании испытаннейших экспертов-хозяйственников с программной речью об очередных нуждах транспорта» (60).

Вспоминая о первом периоде работы в НКПС, Феликс Эдмундович рассказывал товарищам, что на заседаниях коллегии ему приходилось учиться самым элементарным для транспортников вещам. Он впервые узнавал, что такое капитальный или средний ремонт, что такое техническая, коммерческая и другие скорости, целый ряд коэффициентов и измерителей.

Опытные инженеры-путейцы поражались энергии, с которой он изучал особенности огромного механизма транспорта и лечил язвы этой сложной отрасли народного хозяйства.

Андрей Андреевич Андреев, работавший в то время председателем ЦК профсоюза железнодорожников, вспоминает:

— Сразу Дзержинский выдвинул вопрос о графика движения. График срывался из-за отсутствия топлива, отсутствия трудовой дисциплины. Феликс Эдмундович ходил в депо, на станции, встречался с людьми, знакомился с делом на практике, и результаты сказались.

В. А. Жигмунт — старый большевик, в прошлом заместитель начальника Сибирского округа путей сообщения — рассказал о своей встрече с Ф. Э. Дзержинским вскоре после его назначения наркомом путей сообщения:

— Я диву давался, как успел новый нарком так быстро освоить сложную специфику транспорта.

Неоднократно встречаясь с Феликсом Эдмундовичем в дальнейшем, В. А. Жигмунт, по его словам, все больше и больше убеждался в умении наркома «докапываться до сути каждого вопроса, связанного с транспортом» (61).

Феликс Эдмундович, посоветовавшись с коллегией, со специалистами, поднял вопрос о реорганизации громоздкого аппарата НКПС. Представленный им В. И. Ленину проект предусматривал сокращение разбухшего центрального аппарата, предоставление больших прав округам железных дорог.

Владимир Ильич в записке Дзержинскому 5 августа |1921 года выразил свое согласие с новой схемой НКПС(62), и 28 августа «Положение», одобренное ВЦСПС, было утверждено ВЦИК и Совнаркомом.

Одновременно Дзержинский предложил своему заместителю по ВЧК Уншлихту приступить к сокращению штатов ВЧК. «Сейчас важнейшей задачей,— указывал Феликс Эдмундович,— поставлено фактическое сокращение штатов. Необходимо и нам произвести возможное сокращение» (63).

Большое значение для возрождения транспорта имело возвращение на работу бывших железнодорожников и водников. В 1921 году на транспорт вернулось около 100 тысяч человек. Из них более половины было демобилизовано из Красной Армии. ЦК помог Феликсу Эдмундовичу в возвращении на железнодорожный и водный транспорт коммунистов, в разное время перешедших на другую работу. Укреплены были партийные организации на транспорте, усилилась политическая работа.

Борьба с мешочничеством, за дисциплину

В.   И.  Ленин писал Феликсу Эдмундовичу 29 апреля 1921 года: «-.мешочники засилье берут»,   необходимо    «принять меры сугубые» (64).

В конце мая 1921 года Владимир Ильич снова возвратился к этому вопросу: «Все украинские товарищи самым настойчивым образом настаивают на усилении борьбы с мешочничеством на Украину, которое грозит разрушить начатую и дающую уже хорошие результаты заготовку хлеба для голодающих центров Республики. Прошу обратить усиленное внимание и сообщить мне, принимаются ли экстренные меры, каковые именно меры и каковы их результаты» (65).

По всем транспортным магистралям Украины мешочничеству была объявлена настоящая война.

На одной из узловых станций Украины Дзержинский узнал, что находившиеся здесь пять составов с крепежным лесом были расхищены. При остром топливном кризисе это наносило большой ущерб народному хозяйству. Из-за отсутствия крепежного леса останавливались шахты Донецкого бассейна — единственной тогда угольной базы страны. Феликс Эдмундович захотел встретиться с начальником станции. Тот объяснил, что пломбы со многих вагонов были сорваны демобилизованными, которые жгли крепеж как топливо. Продвинуть лес в Донбасс начальник станции не решился без особого на то приказа.

Вместе с Феликсом Эдмундовичем в этой поездке был ветеран польского рабочего движения Феликс Кон. Он вспоминал позднее, что, когда начальника станции пригласили в вагон к Дзержинскому, железнодорожник пришел ни жив ни мертв. Шутка ли! Сам грозный начальник ВЧК звал его к ответу...

При их разговоре никто не присутствовал, но, когда они вышли из купе в общий зал вагона, оба были совершенно спокойны, улыбались, железнодорожник с восхищением поглядывал на Дзержинского. После его ухода Феликс Эдмундович сказал:

— Забитый народ! Забивали в них мысль, всякую инициативу, малейшее проявление самостоятельности и самодеятельности и превратили в бездушные машины. Злостности, злонамеренности не было. Он понял, в чем дело и что от него требуется... Мысль проснулась. А так человек, видно, хороший!..

Феликс Эдмундович постоянно советовался с Лениным по вопросам партийной работы и партийной дисциплины среди коммунистов на железных дорогах.

Он добивался, чтобы коммунисты были ведущей силой на транспорте... Без преданных делу коммунистов, говорил он, транспорт пропадет.

ЦК поддержал предложение Дзержинского о создании во всех партийных органах транспортных подотделов. Большую роль в организации политической работы и возрождения, железных дорог играли военные комиссары на транспорте.

Борьба с голодом

Небывалая   засуха   1921   года   уничтожила почти все посевы в обширном районе Поволжья.   От партии   требовались титанические усилия в борьбе с голодом.

Подвоз хлеба и семян для посевов решал судьбы обреченных на голод людей. Дзержинский в своем обращении к железнодорожникам и водникам призвал к усиленному выпуску из ремонта паровозов и вагонов для перевозки семян и хлеба голодающим.

Ленин и Дзержинский обратились ко всем губисполкомам, подчеркивая исключительную роль транспорта в борьбе с голодом, и призывали все местные органу власти оказывать энергичную помощь железным дорогам всеми доступными средствами, для того чтобы «облегчить тяжелое продовольственное положение страны» (66).

От работы транспорта зависела своевременная доставка продовольствия рабочим Москвы, Питера и других промышленных центров.

Ленин требовал ежедневных сводок о продвижении грузов, спасавших от голодной смерти рабочих.

Феликс Эдмундович вспоминал позднее, что Совету Труда и Обороны тогда приходилось постоянно следить за тем, когда прибудет в тот или другой промышленный центр или в армию достаточное количество продовольствия. На учете был каждый вагон. «Точно так же, как мы следили по картам за военными действиями наших фронтов, точно так же по карте мы следили за продвижением каждого вагона» (67).

В фонд помощи голодающим люди сдавали все, что могло облегчить участь населения. Были и «перегибы». Нельзя не познакомить читателя с письмом Феликса Эдмундовича от 23 августа 1921 г. Оно было адресовано в Оргбюро ЦК партии по поводу постановления Московского Комитета РКП (б), предложившего всем коммунистам сдать все драгоценные вещи, вплоть до обручальных колец. Дзержинский в своем письме просил отменить это решение как неправильное и вредное, суживающее «нашу партию до секты». Приводим мотивы Дзержинского:

1)   немало людей приобрели их на свои сбережения;

2) другие получили в подарок от родителей, и с этим связаны хорошие воспоминания;

3) во время бедствия, тяжкой нужды их «можно обменять и получить все необходимое»;

4) никакой устав не разрешает местным парторганам выносить такие решения («В Москве нельзя иметь коммунисту обручального кольца, а в Питере или Тифлисе можно»);

5) каков будет отклик за границей?

6) «По-моему, это решение секты, а не рабочей партии».

8 августа 1921 года Дзержинский выступил на пленуме ЦК с докладом «О состоянии транспорта». Выдвинутые им предложения по перестройке транспорта с изменениями, предложенными Лениным, были приняты пленумом.

Борьба со взяточничеством и хищениями      

Яростно   боролся   Феликс    Эдмундович против взяточничества,   которое   тогда

 процветало на транспорте. «Вечное позорище царской России — система откупа, лихоимства и взяточничества свила себе прочное гнездо... в железнодорожном хозяйстве,—   с горечью отмечал он в обращении к   железнодорожникам.— Взятка   на   железных   дорогах стала явлением столь «нормальным», что у многих товарищей железнодорожников притупилась чувствительность.

На железных дорогах все, возможно, купить и  продать за определенную мзду, которая умелыми подлыми руками развратителя    пропорционально    распределяется    между

стрелочником и высшими рангами» (68).

Обнажая поражавшую транспорт язву, Дзержинский отмечал преступную практику, когда всякая прицепка, отцепка, продвижение того или иного вагона, эшелона беженцев или продовольственного груза — все находилось в прямой зависимости от взятки.

Поднимая массы железнодорожников на борьбу против взяточничества, наркомпуть — председатель ВЧК строго предупреждал:

«Где бы негодяй ни сидел: в кабинете ли  за  зеленым ./голом или  в  сторожевой  будке,— он  будет  извлечен  и [предстанет перед судом Революционного трибунала, карающий молот которого опустится со всей сокрушительной мощью и гневом, на которые он способен, так как нет пощады смертельным врагам нашего возрождения. Никакие обстоятельства не будут учитываться при вынесении приговора взяточнику. Самая суровая кара ждет его» (69).     Будучи назначен председателем Комиссии Совета Труда и Обороны по борьбе со взяточничеством, Дзержинский подготовил и провел в жизнь ряд мер,  направленных  на борьбу с этим злом. Он предлагал: «Исключение из партии за взяточничество хотя бы в замаскированном виде — обязательство всех коммунистов сообщить в ГПУ (Дзержинскому) о всех известных им фактах взяточничества» (70). «ГПУ не претендует на роль спасителя»,— писал Дзержинский и подчеркивал, что в борьбе со взяточничеством необходимо объединить «дружные усилия самих ведомств  трестов».

Другой язвой, разъедавшей транспорт, были массовые хищения грузов.

На расширенном заседании Петроградского Совета с участием представителей рабочих организаций 13 декабря 1921 года Феликс Эдмундович выступил с докладом о положении транспорта. Он сообщил, что на одной только Казанской дороге за сентябрь 1921 года было похищено более 24 тысяч пудов грузов.

В обращении к железнодорожникам он подчеркивал, что суровые меры, вплоть до расстрела, будут применяться не только к непосредственным участникам хищений на транспорте, но и к их пособникам и скупщикам краденого.

Опираясь на помощь партийных организаций транспорта и передовой части железнодорожников, Феликс Эдмундович добивался укрепления дисциплины среди железнодорожников. Крушения и аварии стали рассматриваться не как случайные происшествия, а как результат грубых нарушений технических правил и инструкций, развала трудовой дисциплины. При оценке работы той или иной дороги Дзержинский обращал прежде всего внимание на количество происшествий как основной признак правильной постановки работы.

Были восстановлены мосты через Днепр в Киеве и у Черкасс, через Северный Донец у станции Лиман и через Южный Буг у Николаева.

Поездка в Сибирь

В  первых  числах   января    1922   года Дзержинский по решению ЦК партии

в качестве особоуполномоченного  Всероссийского  Центрального Исполнительного  Комитета и Совета Труда и Обороны выезжает в Сибирь, во главе экспедиции из 40 человек (71).

 На него возложена координация работы всех продовольственных, железнодорожных и

топливных  органов для  выполнения  основной  задачи —

вывоза продовольствия и семян из Сибири.

В результате страшного голода в Поволжье и истощения хлебных запасов на Кавказе и Украине вывоз хлеба и другого продовольствия из Сибири приобретал величайшее значение для судеб страны. Сибирь становилась основной житницей России. Там было подготовлено для вывоза в центральные районы страны 23 млн. пудов хлеба и до 1,5 млн. пудов мяса.

Чтобы вывезти такую массу продовольствия, нужно было ежесуточно отправлять 228 вагонов, а отправлялось только 30. Предстояло резко изменить весь ритм работы сибирского транспорта, перевернуть там все.

Дзержинский из Сибири сообщал Ленину о ходе работы, получал от него советы, помощь. Сохранились документы, из которых видно неослабное внимание Ленина к экспедиции Дзержинского.

Поезд наркома путей сообщения № 387 (II) стал штабом борьбы за возрождение железных дорог на громадном пространстве советской земли.

Сибирь только-только перестала быть ареной ожесточенной борьбы против колчаковцев, разрушивших важнейшие железнодорожные мосты, вокзалы, водокачки и оставивших после себя контрреволюционные гнезда. Незадолго до приезда экспедиции Дзержинского диверсанты вывели из строя Омские железнодорожные мастерские, а также электростанцию(72).

Сплошь и рядом устраивались крушения поездов. В Барнауле, Иркутске, Омске и Красноярске подрывную работу вели филиалы антисоветских организаций «Демократический союз Дальнего Востока» и «Возрождение России». В Ишиме, Петропавловске, Тобольске и других районах вспыхивали кулацкие мятежи. В Сибири не утихала эпидемия сыпного тифа. На Омской дороге, например, болело до 60 процентов всех железнодорожников(73).

«Феликс Эдмундович,— вспоминал Г. М. Кржижановский,— не был ни знатоком-профессором, ни железнодорожным специалистом. В его железнодорожном стаже кроме печального знакомства с великой Сибирской магистралью по обстоятельствам «каторги и ссылки» значилась всего одна железнодорожная партизанская вылазка. В один из голодных кризисов лютой зимы надо было вывезти из необъятной Сибири несколько десятков миллионов пудов хлеба. То была последняя надежда для голодающего центра. Приказами действовать уже нельзя было. Вначале должно было стоять дело, а не слово. Надо было с бешеной энергией сбить маршруты из всего действующего состава железных дорог, поставить во главе их отважного человека и бросить в ледяные поля Сибири. Маршалом всего этого «хлебного корпуса», решавшим его судьбы, был назначен Феликс Эдмундович. И с горстью отважных он реализовал это чудо — сибирский хлеб спас нас от трагической развязки...» (74)

По приезде в Сибирь Феликс Эдмундович обратился к железнодорожникам, призвал рабочих и служащих общими усилиями создать на железных дорогах Сибири образцовый революционный порядок, чтобы задания республики по погрузке и вывозу продовольственных маршрутов были безусловно выполнены.

Прежде всего нужно было прекратить хищения грузов и топлива, сломить саботаж.

О саботаже можно судить и по такому факту: на телеграфе Сибирского округа путей сообщения как-то скопилось 2290 неотправленных телеграмм.

По рекомендации Дзержинского Сибревком ввел военное положение на железнодорожных станциях Омск, Ачинск, Барнаул, Красноярск, Зима, Иркутск и других —-всего на 19 станциях.

На дорогах Сибири стали применять систему премий для паровозных машинистов за экономию угля и безаварийную работу при высоких показателях вождения поездов. Не только машинисты, но и весь состав бригад поездов в пути стал получать горячую пищу. Железнодорожникам, связанным с движением поездов, выдали обмундирование.

Дзержинский лично следил за снабжением железнодорожников продовольствием, одеждой — телогрейками, ватными брюками, валенками, рукавицами.

Правительство выделило в распоряжение экспедиции наличные деньги — сто миллиардов рублей — для погашения задолженности рабочим по заработной плате, на поддержание культурно-просветительных учреждений, улучшение медицинского обслуживания.

В условиях, когда республике дорог был каждый вагон, пригодный под продовольствие, в Сибири находилось 2583 вагона, не используемых по назначению. Феликс Эдмундович добился, чтобы из этих вагонов составили десятки продовольственных маршрутов(75).

В результате ежесуточная погрузка в течение месяца выросла почти в 4 раза.

С помощью партийных организаций Феликс Эдмундович стремился улучшить работу не только транспорта, но и транспортных ЧК в Сибири.

В письме из Новониколаевска (ныне Новосибирск) от 22 января 1922 года Дзержинский со свойственным ему строгим отношением к себе признавал, что лишь зимой он ясно понял, что, начиная с лета нужно готовиться к зиме. «Летом я был еще желторотым,— писал он,— а мои помощники не умели предвидеть» (76).

В письме из Омска от 7 февраля 1922 года Дзержинский сообщает, что ему необходимо с отчаянной энергией работать, чтобы наладить дело, что требуется сосредоточить всю силу воли, чтобы «не отступить, чтобы устоять и не обмануть ожиданий Республики», что сибирский хлеб и семена для весеннего сева будут опорой в Генуе (Италия) (77).

Неиссякаемый запас сил и революционной энергии Дзержинского поражал всех, кто сопровождал его в поездке по дорогам Сибири.

Не было ни одного сотрудника, который не стремился бы взять на себя часть нечеловеческой нагрузки, падавшей на долю Феликса Эдмундовича. Не было также и тени недовольства требовательностью с его стороны ко всем и к каждому, независимо от занимаемого положения.

Во время поездки Феликс Эдмундович на бланке НКПС написал своему помощнику такое «предписание»:

«Прошу находящееся в нашем поезде у кого бы то ни было, в каком бы то ни было количестве и какого бы сорта вино или спиртные напитки — уничтожить, поскольку нет предписания врача. Прошу вместе с тем сообщить всем, кому следует, что за нахождение

вина в моем поезде буду карать самым беспощадным образом.

                                                                                      12—2 22 г. Омск. 1 ч. 30 мин. ночи,

                                                                      Наркомпуть и Наркомвнудел Дзержинский» (78).

Ленин внимательно следил за сообщениями Дзержинского из Сибири.

Ленин справлялся о состоянии здоровья Дзержинского, который всячески противился преждевременному возвращению в Москву.

Феликс Эдмундович писал домой:

«Среди моих товарищей и сотрудников заметно желание вернуться поскорее. Их измучила непрерывная работа и оторванность от семей. Я должен был обратиться к ним с напоминанием, что Москва ожидает не нас, а хлеб от нас» (79).

Бывший комиссар Омского линейного отдела Сверчков приводил такой факт:

«Однажды, когда я сидел вдвоем с Феликсом Эдмундовичем в вагоне, товарищ принес ему стакан молока. Феликс Эдмундович смутился до последней степени... Он смотрел на молоко как на совершенно недопустимую роскошь, как па непозволительное излишество в тяжелых условиях жизни того времени» (80).

Поездка в Сибирь затянулась, но то, что уже было достигнуто, не удовлетворяло Дзержинского. Он писал в Москву:

«Несомненно, что моя работа здесь не благоприятствует здоровью. В зеркале вижу злое, нахмуренное, постаревшее лицо с опухшими глазами. Но если бы меня отозвали раньше, чем я сам мог бы сказать себе, что моя миссия в значительной степени выполнена,— я думаю, что мое здоровье ухудшилось бы» (81).

Опираясь на партийные организации Сибири, Дзержинский не только помог обеспечить продовольствием промышленные центры страны и семенами Поволжье, но увидел многие пороки в организации работы на местах и в системе руководства из центра. В вагоне поезда Омск — Новониколаевск поздней ночью 20 февраля 1922 года он пишет, что пришел к неопровержимому выводу: главная работа не в Москве, а на местах, две трети ответственных товарищей и спецов необходимо перебросить из Москвы на места.

«Необходимо все силы бросить на фабрики, заводы и в деревню, чтобы действительно поднять производительность труда, а не работу перьев и канцелярий. Иначе не вылезем. Самые лучшие замыслы и указания из Москвы даже не доходят сюда и повисают в воздухе» (82).

В марте 1922 года сибирские дороги выполнили норму вывоза продовольствия: ежесуточно грузилось и отправлялось по 200 вагонов с хлебом и другими продуктами.

Один из участников экспедиции Дзержинского, работник НКПС В. Е. Матвеев, вспоминал, что как-то поезд с экспедицией стал на запасный путь, чтобы пропустить идущие на запад хлебные маршруты. Из вагона вышел Дзержинский.

— Вот все кричат — транспорт разрушен, останавливается, вот смотрите, смотрите,— радостно воскликнул он,— идет, назло всем нашим врагам, движется...

Реформа на транспорте

Наряду с громадной работой по линии ОГПУ Ф. Э. Дзержинский в качестве наркома путей сообщения с нарастающей энергией продолжает свою работу по подъему транспорта, сокращению аппарата, расходов.

В одной из своих записок помощникам по НКПС «на отзыв» — форма коллегиальности, которой часто пользовался Феликс Эдмундович,— он с возмущением писал: «Неудержимое раздутие штатов: возникновение все новых

и новых аппаратов; чудовищная бюрократизация всякого дела — горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений, автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание гос. имущества — этой саранчой» (83).

ЦК и правительство поддержали предложения Феликса Эдмундовича о реформе на транспорте. Были созданы правления дорог, внедрен хозрасчет, снова сжат весь управленческий аппарат. Аппарат центральных учреждений НКПС был сокращен в общей сложности в 5 раз, но Феликс Эдмундович на этом не останавливался.

На Всероссийской конференции водников он ссылался на Владимира Ильича, писавшего, что рабоче-крестьянская власть только тогда удержится наверняка, когда она выбросит из своих аппаратов все лишнее, когда аппарат будет сокращен до возможных пределов, ибо это прямо связано с интересами союза пролетариата с трудовым крестьянством.

Дзержинский требовал, чтобы специалисты находились не в канцелярии, а на производстве. Лучший специалист, говорил он, хотя бы, например, путеец, умеющий прекрасно строить мосты, если приходит на работу в комиссариат путей сообщения, делается абсолютно негодным спецом, так как начинает судить о деле не на основании реальной жизни, а на основании канцелярских бумажек.

— Квалифицированная сила,— указывал он,— должна быть снята с канцелярской работы, с ненужного бумагомарания и должна быть направлена на линию, на места.

Партия проводила линию на восстановление транспорта внутренними силами страны, без помощи иностранного капитала. Против этого выступали троцкисты, не верившие в творческие силы рабочего класса и его партии.

После поездки Ф. Э. Дзержинского на дороги Сибири «Правда» писала, что сибирский опыт дает твердую уверенность в том, что транспортное хозяйство Советская республика сумеет наладить самостоятельно и что никаких «варягов» для этой цели призывать не придется (84).

В беседе с корреспондентом газеты «Известия» Ф. Э. Дзержинский подчеркнул нелепость разговоров о возможности сдачи железных дорог в эксплуатацию иностранному капиталу. «Транспорт был и останется,— говорил он,— базой диктатуры пролетариата. Он останется всецело в руках пролетарского государства».(85)

Ленинский стиль

Получив одно из решений Центрального Комитета партии и Центральной контрольной комиссии, Дзержинский обязывает ознакомить с ним всех до единого членов партии на транспорте. Он в первую очередь обращался за помощью и поддержкой к коммунистам на транспорте и к печати. Так, в одном из документов он писал:

«Мы должны доход дорог поднять, во что бы то ни стало... необходима кампания, хотя и дружественная, но против нас и в прессе...» (86)

Усилия партии по возрождению транспорта давали свои результаты. О них Дзержинский говорил на собрании коммунистов-железнодорожников Москвы в 1923 году, напомнив, что два-три года назад делались серьезные заявления, будто потребуется изыскать 5 миллиардов золотых рублей, и что только при этом условии можно будет покончить с развалом транспорта.

Феликс Эдмундович призывал транспортников бороться с ведомственным «патриотизмом», кастовостью и дорожить, прежде всего, общегосударственными интересами.

Бережно и чутко относился Феликс Эдмундович к специалистам, увлеченным грандиозностью поставленных партией задач по техническому возрождению транспорта, работавшим самоотверженно, с полной отдачей. Таких благодаря его влиянию и личному примеру становилось все больше.

Феликс Эдмундович заботился об их быте, питании, отдыхе.

Бывший работник политсекретариата НКПС Б. М. Барова рассказывала о живом интересе Феликса Эдмундовича к работе на железных дорогах венгров, поляков, болгар, искавших убежища в Советской стране. Василь Кола-ров направил к Дзержинскому группу машинистов, имевших опыт вождения поездов «по винтообразной железной дороге» своей страны. Нарком справлялся, довольны ли они, обеспечены ли жильем, помогают ли им в изучении русского языка.

Нередко он сам проверял готовность к зиме паровозного и вагонного парка, путевого хозяйства, добился увеличения вдвое количества снегоочистителей на транспорте по сравнению с довоенным временем.

Во время снежных заносов обычно все железнодорож­ники поднимались на борьбу с ними.

Режим экономии, снижение накладных расходов, суро­вая бережливость во всем в центре внимания Ф. Э. Дзер­жинского.

Он добивался строжайшей экономии топлива, горячо поддерживал предложения передовых железнодорожников о сокращении норм расхода угля на паровозах. «Пережог топлива — преступление перед революцией»,— говорил он.

На транспорте была начата и с успехом проводилась широкая кампания за повышение доходности дорог, за их бездефицитность.

Феликс Эдмундович много работал по повышению сво­их специальных знаний.

В его личном архиве по НКПС сохранился такой доку­
мент:                           

«План моей работы

(общий и по дням на всю неделю):      

Собственная подготовка — теоретическая и практиче­
ская. .                                                               

Взять под личное наблюдение:   

дорогу                                                                         

реку

море

чтение «Вестника» и других изданий НКПС и Цектрана.

Обязательное изучение серьезной ж.-д. литературы» (87).

Прочтя в одном из «Вестников» НКПС статью по по­воду железнодорожных тарифов, Феликс Эдмундович за­метил по адресу автора: «Видно, что любитель гос. пирога. а не ревнитель транспорта»  .(88)

На II Всероссийском съезде работников железнодорож­ного и водного транспорта 2 октября 1922 года Феликс Эд­мундович горячо доказывал, что вся сила пролетариата — в единстве его воли, действий и устремлений, в единстве Коммунистической партии, ее Центрального Комитета.

Сила пролетариата, говорил Феликс Эдмундович, за­ключается в осознании им своей исторической миссии «мо­гильщика капитализма», в коммунистическом духе, который поднимает его на героические дела.

Образование СССР ускорило темпы роста народного хозяйства, в том числе и железнодорожного транспорта, во всех союзных республиках. Однако железные дороги все еще получали дотацию от государства.

В день выпуска тысячного номера газеты «Гудок» Феликс Эдмундович на страницах этой газеты подчеркивает, что борьба с бесхозяйственностью, за поднятие доходности транспорта, за его бездефицитность позволит уменьшить налоги на крестьянское хозяйство, а следовательно, укрепить «смычку рабочего класса с крестьянством» .(89)

В июле 1923 года вторая сессия ЦИК СССР утверждает Дзержинского народным комиссаром путей сообщения СССР, а Совнарком СССР вводит его в состав Совета Труда и Обороны.

Феликс Эдмундович неустанно добивался повышения производительности труда на транспорте, внедрения передовых, наиболее прогрессивных методов работы.

«У меня все время в голове,—писал он в одной из записок,— мысль о срочной необходимости иметь боевой орган введения и изыскания технических усовершенствований. Это — основа нашего развития и более светлых перспектив» (90).

Он всячески поддерживал рабочее изобретательство на транспорте, поддержку изобретателей считал величайшей важности делом. С помощью Феликса Эдмундовича были реализованы многие изобретения таких новаторов, как Матросов, Казанцев, Трегер.

Когда до Дзержинского дошли сведения об изобретении Трегера, он попросил собрать материалы с описанием изобретения, мытарств изобретателя, документы с оценкой изобретения, данные о том, сколько жезлов ежегодно покупалось до войны, кто были комиссионерами этих жезлов в России и где они сейчас, выписывает ли СССР жезлы из-за границы, какое количество и на какую сумму и т. д.

Феликс Эдмундович вел постоянную переписку с руководителями железных дорог. «Мне приходится разрываться на тысячу частей»,— писал он заместителю комиссара Петроградского округа путей сообщения Д. Ф. Сверчкову и тут же давал множество советов: как следует привлекать к работе специалистов, как поощрять «лояльных и работящих», как осуществлять на деле предоставленные округу путей сообщения права (91).

Уполномоченного НКПС на донецких железных дорогах И. Н. Миронова Дзержинский просил держать его в курсе всех проводимых мер по обеспечению вывоза угля из Донбасса. В письме члену коллегий НКПС и Наркомпрода А. Б. Халатову Феликс Эдмундович делился своими планами об ускорении перевозок продовольствия, улучшении снабжения транспортников. Письмо пронизывала забота об увеличении производительности труда на транспорте, внедрении более прогрессивных методов, которые «из-за рутинерства не вводятся»(92). Феликс Эдмундович стремился превратить транспорт в безотказно действующий, механизм. Он был инициатором создания общества «Транспорт», задачей которого являлась борьба со взяточничеством при продвижении грузов, с хищениями, за уменьшение накладных расходов при перевозках.

Непримиримый враг парадности и шумихи, Феликс Эдмундович требовал, чтобы то или иное нововведение внедрялось без шума и рекламы, чтобы жизнь, практика, результаты труда говорили за себя.

Дзержинский много внимания уделял вопросам просвещения на транспорте и изысканию средств к улучшению работы железнодорожных школ. Он писал своему заместителю по НКПС 5 января 1923 года: «Вчерашняя статья Владимира Ильича(93) накладывает на нас обязательство и дает нам право добиваться средств для просветительной работы на транспорте» (94).

Через некоторое время он входит в Наркомпрос со своими предложениями о коренном улучшении дела народного образования на транспорте.

Без просвещения нет транспорта, говорил Феликс Эдмундович. Там, где нет грамоты, где нет культуры, там нет пролетарской власти, там будет взяточничество, шкурничество, но не будет сознания той миссии, которую пролетариат выполняет. А только это сознание и помогает нам жить и работать в тех условиях, в которых живет транспорт (95).

Коллегиальность,   доверие и контроль

   Давая то или иное задание, Дзержннский стремился облегчить его выполне-

Коротенькие служебные записки Дзержинского с его убористым текстом будили творческую мысль, вызывали горячее желание лучше и быстрее выполнить задание, причем каждый знал, что «Дзержинский лично проверит». Но он не стремился «узурпировать» всю власть на транспорте, постоянно работала коллегия.

«Тем и сильна коллективность, что исправляет индивидуальные промахи» — подчеркивал Дзержинский.

Феликс Эдмундович был горячим сторонником предоставления больших прав работникам на местах.

— Моя линия, — говорил он, — всем тем дорогам, которые могут поставить у себя точную отчетность и вести четко и ясно свое хозяйство, — дать почти полную самостоятельность (96).

В августе 1923 года аппарат железных дорог вновь перестраивался, усилились роль и значение местных транспортных органов.

Постепенно транспорт выходил из разрухи. План железнодорожных перевозок в 1921 году был выполнен на 100 процентов, в 1922-м — на 103, а в 1923 году — на 106 процентов.

К октябрю 1923 года было восстановлено 2020 мостов и в запас поставлено 2374 отремонтированных паровоза (в 1913 году их было 2372). Изменился внешний вид станций, депо. Транспорт стал давать прибыль государству.

Вместе с тем многие и многие проблемы были далеки от решения. На заседании президиума Госплана 17 ноября 1923 года говорили преимущественно о паровозостроении, но Дзержинский поднял животрепещущие вопросы всей экономики, прежде всего развития металлургии. Его речь и докладная записка в Совет Труда и Обороны СССР были изданы на правах рукописи, хранились в личной библиотеке Ленина в Кремле.

— Если мы теперь, — говорил Дзержинский, — деревянная, лапотная Россия, то мы должны стать металлической Россией... Металлургия — все наше будущее.

Дзержинский категорически возражал против того, чтобы ввозили из-за границы паровозы (за что ратовали ученые мужи), доказывал, что настоятельно необходимы фермы для мостов.

— Вы живете прошлым,— говорил он, обращаясь к докладчику.— Вы живете нормами и измерителями старыми, которые жизнь в нашем социалистическом государстве опровергла... Будет величайший крах, если для нас измерители 1913 года будут идеалом!

Дзержинский говорил, что Берлин, Лондон, Нью-Йорк будут считаться с СССР, если страна будет развивать промышленность, основой которой станет металлургия.

Результаты самоотверженной работы тружеников стальных магистралей страны становились настолько очевидны, что о них заговорили повсюду. Лучше всех это чувствовали сами трудящиеся.

«Нужды пассажиров и грузоотправителей должны быть всегда у нас на первом месте» (97),— требовал Феликс Эдмундович.

Тринадцатая конференция РКП (б) в январе 1924 года отмечала, что транспорт находится в таком состоянии, когда он без особых затруднений способен удовлетворять все предъявляемые к нему требования.

Партии удалось поднять транспорт из руин сознательной, творческой работой пролетариата.

Успехи Советской республики в возрождении железнодорожного транспорта признавали и в буржуазных странах. В изданном в США бюллетене «Русские железные дороги в национальном кризисе» указывалось на роль, которую сыграл в подъеме транспорта Ф. Э. Дзержинский(98).

Возрождение транспорта было замечательной победой Коммунистической партии.

В траурные ленинские дни

21 января 1924 года, в б часов 50 минут  вечера, в Горках, под Москвой, оборвалась жизнь великого Ленина. Владимир Ильич скоропостижно скончался. Ничто не указывало на близость смертельного исхода. В последнее время он чувствовал себя лучше. Была надежда, что его здоровье будет и дальше восстанавливаться. Но 21 января совершенно неожиданно в состоянии здоровья Ленина наступило резкое ухудшение, и через несколько часов его не стало.

В ночь с 21 на 22 января проходил экстренный пленум ЦК, принявший обращение «К партии, ко всем трудящимся» :

«21-го января окончил свой жизненный путь товарищ 1енин.

Умер человек, который основал нашу стальную партию,— говорилось в обращении,— строил ее из года в год, вел ее под ударами царизма, обучал и закалял ее в беше-юй борьбе с предателями рабочего класса, с половинчатыми, колеблющимися, с перебежчиками.

Умер человек, под руководством которого несокрушимые ряды большевиков дрались в 1905 году, отступали

время реакции, снова наступали, были в первых рядах борцов против самодержавия, сумели разбить, разоблачить, свергнуть идейное господство меньшевиков и эсеров.

Умер человек, под боевым водительством которого наша партия, окутанная пороховым дымом, властной рукой водрузила красное знамя Октября по всей стране, смела сопротивление врагов, утвердила прочно господство трудящихся в бывшей царской России.

...Ленин живет в душе каждого члена нашей партии,— говорилось далее в обращении.— Каждый член нашей партии есть частичка Ленина...

Ленин живет в сердце каждого честного рабочего.

Ленин  живет  в сердце каждого крестьянина-бедняка.

Ленин живет среди миллионов колониальных рабов...» (99).

22 января, в 3 часа 30 минут утра, Президиум ЦИК СССР назначил Ф. Э. Дзержинского председателем комиссии ЦИК Союза ССР по организации похорон В. И. Ленина.

Москва, вся страна оделись в черно-красный траур. Руководители Коммунистической партии и Советского правительства, делегации от XI Всероссийского съезда Советов и от рабочих столицы прибыли в Горки, где прожил последние годы Владимир Ильич.

Дзержинский организовал поездку в Горки медиков профессоров — Розанова и Абрикосова. Затем вместе с правительственной комиссией занялся печальной работой по встрече траурного поезда с телом В. И. Ленина на Павелецком вокзале в Москве, организации траурной процессии с гробом вождя — по Зацепскому валу, Кузнецкой

улице, Климентовскому переулку, Пятницкой улице, Бал­чугу, проезду Кремлевской стены, мимо Исторического музея, через площадь Революции, площадь Свердлова, к Колонному залу Дома союзов.

На Красной площади, у Кремлевской стены сооружа­лось временное деревянное здание Мавзолея. Феликс Дзержинский наблюдал за всеми работами, позаботился, чтобы не мерзли строители, помогал архитектору А. В. Щу­севу, автору проекта Мавзолея Ленина.

В. Д. Бонч-Бруевич, входивший в состав правительственной комиссии по организации похорон В. И. Ленина, вспоминает:

— Надо объехать город, проследить путь завтрашней процессии с телом Владимира Ильича,— тихо сказал тов. Дзержинский,— и бледное, усталое лицо его озари­лось чуть заметным румянцем...— так проявил свое волне­ние этот изумительно стойкий, всегда владеющий собой, закаленный боец революции...  (100)

В эти дни председатель ОГПУ дал указания всем пол­номочным представителям ОГПУ на местах: «сплотиться вокруг губкомов, руковедствуясь их указаниями, обратить главное внимание на поведение черносотенцев, монархи­стов, белогвардейцев» .(101)

В воскресенье, 27 января, в 4 часа по московскому вре­мени, когда опускали гроб Владимира Ильича, прозвучал одновременно военный салют по всей территории Совет­ского Союза. В стране на 5 минут приостановилась работа фабрик, заводов, транспорта. Далеко за ее рубежами мысли людей обращались к Москве, к Красной площади, где хо­ронили величайшего человека мира.

В дни прощания в Москве был лютый мороз, но не было никого, кто бы не стремился проводить в последний путь Ильича.

У Маяковского в поэме «Владимир Ильич Ленин» есть такие строки:

...Тверды

шаги Дзержинского

у гроба.

Нынче бы

могла

с постов сойти Чека.

Сквозь мильоны глаз,         
и у меня

сквозь оба,

Лишь сосульки слез,

примерзшие

к щекам.

Дзержинский вместе с другими членами ЦК нес гроб  с телом Владимира Ильича из Колонного зала Дома союзов к Мавзолею на Красную площадь. Вместе с Надеждой

Константиновной Крупской, Анной Ильиничной и Марией  Ильиничной, Дмитрием Ильичем, ближайшими соратниками Владимира Ильича Феликс Эдмундович провожал его в последний путь.

26   января — 2   февраля    он   участвовал    в   работе II съезда Советов СССР.

Рабочий класс Советской страны еще теснее сплотился вокруг партии, созданной и закаленной вождем пролета­риата. Ленинский призыв показал, как близка Коммуни­стическая партия рабочим.

*      *

*

Ф. Э. Дзержинский принял самое горячее участие в ор­ганизации проводившейся советскими учеными профессо­рами В. П. Воробьевым и Б. И. Збарским работы по баль­замированию тела Владимира Ильича, в строительстве Мавзолея.

Мавзолей Владимира Ильича Ленина стал местом, к ко­торому устремляется каждый, кто приезжает в столицу Союза Советских Социалистических Республик. Туда идут десятки миллионов людей всех частей света, без различия расы, цвета кожи, национальности.

В Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС хра­нится полученное Ф. Э. Дзержинским в марте 1925 года письмо от беспартийного рабочего Чусовского завода Ивана Колесникова: «Приехал я в Москву по делу завода и первым долгом пошел на нашу Красную площадь посе­тить дорогого Ильича. Как зашел в Мавзолей — помню, а как вышел — и не помню. Не удалось мне увидеть живого, а здесь увидел Ильича — как живой лежит... слезы глаза застлали, на всю жизнь не забыть... Теперь есть что рас­сказать нашим рабочим. Глубокое Вам, дорогой товарищ, спасибо, что сохранили Ильича и дали нам с мест посмот­реть и дети наши увидят, потому, что комендант объяснил нам, что сотни лет так будет лежать...»

                                           Примечания и сноски:

1) В. И. Ленин. Соч., т. 44, стр. 296.

2) «Из истории ВЧК», стр. 417—418.

3) Там же, стр. 418.

4)См. там же, стр. 427—428.

5) ЦПА ИМЛ, ф. 76, оп. 1, ед. хр. 1425.

6) ЦПА ИМЛ.

7) Центральная комиссия Последгол Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета специальным решением преподнесла Дзержинскому «жетон в знак признательности за услуги, оказанные делу борьбы с голодом и его последствиями».

8) ЦПА ИМЛ.

9) «Справочник партийного работника», вып. 2,  1922, стр.  178.

10) «Из истории ВЧК», стр. 422.

11) Антонов А С.- эсер, при Керенском был начальником уездной милиции, после Октября возглавил контрреволюционные кулацкие банды и антисоветский мятеж в Тамбовской губернии.     

12) ЦПА ИМЛ.

13) ЦПА ИМЛ

14) Там же.

15) См. В. И. Ленин. Соч., т. 51, стр. 310.

16) ЦПА ИМЛ

17) См. приказ командующего войсками Тамбовской губернии М. Н. Тухачевского о награждении сотрудника Особого отдела армии В. Г. Белугина и сотрудников Особого отдела бригады Котовского Н. А. Гажалова и С. М. Оголя орденами Красного Знамени («Из истории ВЧК», стр. 438, 467—468).

18) В. И. Ленин. Соч., т. 44, стр. 327—328.

19) Ленинский  сборник XXXVI,  стр. 369.

20) В. И. Ленин. Соч., т. 44, стр. 328, 329.

21) Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 364.

22) В. И. Ленин. Соч., т. 45, стр. 94—95.

23) ЦПА ИМЛ

24) Там же.

25)  ЦПА ИМЛ, ф. 76, оп. 2, ед. хр. 79.  Статья   И. Радченко в стенной газете «ВСНХОВЕЦ», л. 24.

26) ЦПА ИМЛ

27) См. Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 363.

28) ЦПА ИМЛ, ф. 76, оп. 2, ед. хр. 79. Воспоминания А. Нарышкина, л. 8.

29) В. Д. Бонч-Бруевич. Избранные сочинения, т. III, стр. 116.

30) «Вопросы истории КПСС», 1965, № 4, стр. 101.

31) См. В. И. Ленин. Соч., т. 45, стр. 356—362.

32) В. И. Ленин.  Соч., т.  45, стр. 356.

33) Там же, стр. 361.

34) Назначение Ф. Э. Дзержинского наркомом путей сообщения состоялось 14 апреля 1921 г.

35) Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 400.

36) ЦПА ИМЛ.

37) ЦПА НМЛ, ф. 17, оп. 2, ед. хр. 104, л. 71.

38) См. А. Д. Калинина. Десять лет работы по борьбе с детской беспризорностью. М., 1928, стр. 24.

39) ЦПА ИМЛ,

40) Из статьи А. В. Луначарского «Ф. Э. Дзержинский в наркомпросе». «Народное просвещение» 1926, стр. 5.

41) Феликс Дзержинский. Дневник. Письма к родным, стр. 153.

42) Феликс Дзержинский. Дневник. Письма к родным, стр. 131.

43) Там же, стр. 128.

44) Там же, стр. 130.

45) «Из истории ВЧК», стр. 423.

46) См. А. Д. Калинина. Десять лет работы по борьбе с детской беспризорностью, стр. 50.

47) См. сборник «Вспоминают кремлевские курсанты». М., 1963, стр. 45.

48) См. А. Д. Калинина. Десять лет работы по борьбе с детской беспризорностью, стр. 60.

49) ЦПА ИМЛ

50) ЦПА ИМЛ

51) Сейчас в этом доме находится детский сад № 522 для детей работников 4-го троллейбусного парка Москвы.

52) См. «Воспоминания о В. И. Ленине», т. 2, стр. 38.

53) «Путь славных». Воспоминания ветеранов борьбы за Советскую власть. Киев, 1957, стр. 226.

54) См. К. Н. Марейн. Воспитательная работа в коммуне имени Ф. Э. Дзержинского, стр. 3.

55) «Правда», 20 июля 1936 г.

56) См. «Всегда с вами». Сборник, посвященный 50-летию журнала «Работница». 1964. Статья С. В. Дзержинской.

57) ЦПА ИМЛ

58) «Правда», 20 июля 1927 г.

59)  В.Д. Бонч-Бруевич.       Избранные       сочинения,       т.    III, стр. 199—200.

60) Г. М. Кржижановский. Соч., т. III. M., 1936, стр. 145, 146.

61) «Путь славных», стр. 201.

62) См. В. И. Ленин. Соч., т. 53, стр. 98—99

63) ЦПА ИМЛ

64) В. И. Ленин. Соч., т. 52, стр.  173.

65) Там же, стр. 217—218.

66) ЦПА ИМЛ, ф. 76, оп. 1, ед. хр. 1424.

67)  Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 2, стр. 73.

68) Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 311.

69) Там же, стр. 312.

70) ЦПА ИМЛ

71) Вопрос о командировании Ф. Э. Дзержинского в Сибирь был

решен Политбюро ЦК 31 декабря 1921 г. В решении Политбюро

ЦК РКП (б) было сказано: «Отъезд т. Дзержинского ускорить всемерно».     

72) В телефонограмме Ф. Э. Дзержинского во ВЦИК от 2 января 1922 г. с просьбой о назначении на время его поездки в Сибирь выездной сессии Военно-транспортной коллегии Верховного трибунала приводились данные о диверсионной деятельности на железных дорогах Сибири. Так, за время с 1 ноября по 26 декабря 1921 г. было 20 пожаров в железнодорожных мастерских и на постройках.

Почти во всех случаях были обнаружены взрывчатые вещества. На железнодорожных путях обнаруживались пироксилиновые шашки, в топках паровозов — капсюли от бомб.

«Все это ясно указывает,— писал Дзержинский,— что наши враги не без ведома Японии, в связи с событиями на Дальнем Востоке, поставили своей целью разрушение железнодорожной сети Сибири, чтобы не дать нам возможности вывезти продовольствие и одновременно лишить нас оказания помощи голодающим Поволжья» (ЦПА  ИМЛ).

73) См. А. А. Халецкая. Экспедиция Ф. Э. Дзержинского в Сибирь. ОМСК, 1963

74) Г. М. Кржижановский. Соч., т. III, стр. 145—146.

75) См. «Советская Сибирь», 26 января 1922 г.

76) Феликс Дзержинский. Дневник. Письма к родным, стр. 261.

77) Ф. Э. Дзержинский имел в виду экономическую и финансовую конференцию всех европейских государств (состоялась 10 апреля— 19 мая 1922 г). Используя хозяйственные затруднения Советской России, империалистические державы пытались, но безуспешно, навязать ей кабальные условия соглашения.

78) ЦПА ИМЛ

79) Феликс Дзержинский. Дневник. Письма к роднил, стр. 265

80) См. «Красная новь», 1926, №9, стр.126; см. также С. С. Хромов. По заданию Ленина. Изд-во МГУ, 1964, стр. 100

81) Феликс     Дзержинский.     Дневник.      Письма      к      родным, 263-264.

82) Там же, стр. 265.

83) ЦПА ИМЛ

84) См. «Правда», 17 марта 1922 г.

85) Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 322

86) ЦПА ИМЛ

87) ЦПА ИМЛ

88) Там же.

89) См. Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 397.

90) ЦПА ИМЛ

91) См. «Исторический архив», 1960, № 2, стр. 52.

92) Там же, стр. 57—58, 60—67.

93) Речь идет о работе В. II. Ленина «Странички из дневника» (см. В. И. Ленин. Соч., т. 45, стр. 363—368).

94) ЦПА ИМЛ

95) См. Ф. д. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 351.

96) ЦПА ИМЛ

97) ЦПА ИМЛ

98) Там же.

99) «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ч. 1, изд. 7. 1954, стр. 804—805.

100) В. Д. Бонч-Бруевич, Избранные сочинения, т. III, стр. 371.

101) ЦПА ИМЛ