ГЛАВА СЕДЬМАЯ
НА СТРАЖЕ ЗАВОЕВАНИЙ РЕВОЛЮЦИИ
(октябрь 1917 — июль 1918)
Я нахожусь в самом огне борьбы...
Но сердце мое в этой борьбе осталось живым, тем же самым, каким было и раньше.
Все мое время — это одно непрерывное действие.
Ф. Э. Дзержинский
В жизни Феликса Эдмундовича Дзержинского начинался самый важный, самый значительный период. Отныне он находится в непосредственной близости к В. И. Ленину, становится одним из его ближайших соратников.
В дни, когда утверждалась Советская власть, Феликс Эдмундович по-прежнему работал в Петроградском военно-революцицнном комитете.
«Платформа Военно-революционного комитета,— заявил Дзержинский делегации Лужского Совета,— в нескольких словах может быть охарактеризована как давнее требование большинства революционной демократии: «Вся власть Советам как в центре, так и на местах»» (1).
Военно-революционный комитет выполнял огромной важности дело по охране революционного порядка, защите Советской власти от контрреволюции.
Новое общество рождалось в муках. Создание Советского государства и первые социалистические преобразования сопровождались ожесточенной классовой борьбой.
«Враги и противники наши,— говорил позднее об этом времени Феликс Эдмундович,— собирались с силами для того, чтобы... дать нам беспощадный бой, отнять власть от рабочих и крестьян и передать ее тем, которые не хотели порывать с заграничными «союзными» империалистами, которые тотели самостоятельность рабоче-крестьянской внешней политики подчинить воле и интересам союзных империалистов» (2)
В борьбе с контрреволюцией
Не отгремело еще эхо залпов «Авроры» а Петроград уже вынужден был обороняться от казачьих отрядов царского генерала Краснова сколоченных Керенским, подавлять мятеж юнкеров, организованный контрреволюционным «Комитетом спасения родины и революции».
Много усилий понадобилось, чтобы парализовать попытки эсеров и меньшевиков ликвидировать Советскую власть при помощи эсеро-меныневистской верхушки союза железнодорожников (Викжеля) (3).
Ряды активной контрреволюции, точившей втайне нож на Советскую власть, пополнялись кадровым офицерством, сыновьями помещиков и буржуазии; они опирались на материальную и моральную помощь иностранных империалистов.
Как это позже подчеркивалось в обращении ЦК к коммунистам — работникам всех чрезвычайных комиссий, в Советской России создалась довольно крупная активная контрреволюционная сила, постоянно бурлившая в подполье и готовая в каждый данный момент схватить за горло власть рабочих и крестьян.
Слом старой государственной машины и строительство нового советского аппарата сопровождались непрерывной острой борьбой с внешней и внутренней контрреволюцией, с партиями эсеров и меньшевиков, скатившимися на путь, прямого пособничества злейшим врагам рабочего класса. Естественно, что Коммунистической партии пришлось первостепенное внимание в этот период уделять созданию органов защиты Советской власти, революционной законности и подавления контрреволюции. При непосредственном участии передовых рабочих и самой активной помощи и поддержке всего трудящегося населения страны создавались новая, Красная Армия, народный суд, милиция, а также специальные органы, способные решительно отстаивать завоевания революции. Во многих городах страны возникли военно-революционные комитеты, революционные трибуналы, избираемые местными Советами. Руководство строительством органов Советской власти на местах и борьбу с враждебными силами Советское правительство возложило на Народный комиссариат внутренних дел — он был создан 26 октября (8 ноября) 1917 года на II съезде Советов. Одним из его руководителей вскоре стал Ф.Э. Дзержинский.
Однако на первых порах функции борьбы с контрреволюцией и охраны революционного порядка выполнял Военно-революционный комитет. 28 октября (10 ноября) Ф. Э. Дзержинский, например, подписал приказ Морскому военно-революционному комитету об отправке немедленно в Кронштадт членов бывшего Центрофлота, которые всячески саботировали меры по «укреплению и спасению революции» (4).
Отбиваясь от врагов, Советская республика строила свое, новое, пролетарское государство. В эту работу огромную долю труда и энергии вложил Феликс Эдмундович.
Чем он только не занимался в то время! Его заботой было обеспечение безопасности революционной столицы — выделение предприятиям оружия, создание народной милиции, борьба с хулиганством, мародерством, розыск похищенных из Зимнего дворца ценностей и многое, многое другое.
Вечером 18 ноября (1 декабря) 1917 года Военно-революционный комитет рассматривал просьбу делегации владельцев торгово-промышленных предприятий об освобождении из-под ареста министров-капиталистов. «Революция не может дать свободу ее душителям»,— заявил Феликс Эдмундович на этом заседании.
19 ноября (2 декабря) он подписывает постановление ВРК о реорганизации милиции в Петрограде. От должности отстраняются милиционеры, не подчиняющиеся Советской власти. Создается комиссия при Петроградском Совете по реорганизации охраны города. В ее состав вошли представители районных Советов, Центральной комендатуры рабочей Красной гвардии, с временным участием трех избранных от союза милиционеров товарищей (5).
Вопрос об охране общественного порядка обсуждало правительство. Докладчиком выступил Ф. Э. Дзержинский.
На заседании ВРК Феликс Эдмундович защищал декрет о роспуске Думы, превратившейся в политический центр контрреволюции. Некоторые предлагали оставить аппарат Думы. ВРК принял предложение Дзержинского — направить в Думу отряд матросов.
На заседании ВРК 21 ноября (4 декабря) представитель из Крыма приводил факты контрреволюционной деятельности бывшего великого князя Н. Н. Романова (дяди Николая II) и его окружения — Рябушинского и других господ, охваченных страхом и бешенством. В Севастополь был направлен представитель ВРК. По предложению Феликса Эдмундовича на этом же заседании Военно-революционный комитет принял решение о создании специальной комиссии по борьбе с контрреволюцией.
В состав комиссии, возглавленной Дзержинским, были избраны товарищи Скрыпник, Флеровский, Благонравен, Галкин, Трифонов (6).
По призыву так называемого «комитета спасения родины и революции» старые служащие покидали министерства, отказывались признавать Советскую власть, передать назначенным ею работникам ключи от сейфов с документами и ценностями, устраивали забастовки.
Феликс Эдмундович вспоминал потом, что когда он после своего назначения членом коллегии Народного комиссариата внутренних дел — оно состоялось 3(16) ноября 1917 года — направился вместе с другими руководителями наркомата в здание старого министерства, то в нем никого, кроме сторожа, не было, а само здание оказалось закрытым.
«...Нам пришлось найти только пустые кресла, столы, закрытые ящики и шкафы без ключей, и курьеров, которые одни только перешли на нашу сторону. Все чиновничество главных ведомств, без функционирования которых жизнь в стране была невозможна (продовольственного, транспортного и других), саботировало и не хотело признать Советской власти» (7).
Смольный, сердце социалистической революции, привлекал особое внимание врагов. Ведь здесь разместилось первое в мире Советское правительство, в Смольном был Ленин. ВРК принял решение о немедленном очищении Смольного от нежелательных элементов, создании для этого особой комиссии. Ее председателем был В А Аванесов (8). Участница этой комиссии Е. М. Соловей
вспоминает:
Мы ходили от стола к столу, проверяли аппарат, знакомились с людьми. Среди них были эсеры, меньшевики, анархисты... Феликс Эдмундович, немногословный, но крайне подвижной, несмотря на ежедневное крайнее переутомление в связи с нечеловеческим напряжением сил, многое сделал для успеха нашей важной
миссии.
Десятки и даже сотни передовых рабочих помогали Военно-революционному комитету. Опираясь на их помошь, Феликсу Эдмундовичу и его товарищам — членам ВРК удалось вскрыть контрреволюционный заговор, организованный Пуришкевичем, возглавлявшим так называемое «Русское собрание».
Депутат Государственной думы отъявленный черносотенец Пуришкевич, крупный бессарабский помещик, один из основателей «Союза русского народа», после революции обосновался в Петрограде под видом повара. Через царского офицера Зелинского он пытался заполучить бланки штаба Петроградского военного округа. При аресте Пу-ришкевича и других монархистов у них было изъято оружие, яды, фальшивые документы, письмо к царскому генералу Каледину и другие материалы, подтверждавшие подготовку к свержению Советской власти.
Другая контрреволюционная организация, раскрытая при активном участии Феликса Эдмундовича, была известна под названием «Подпольное правительство». Этой организацией, связанной с иностранными государствами, руководил бывший царский министр Прокопович.
На квартире графини Паниной были арестованы вдохновители саботажа —• члены ЦК кадетской партии, возглавлявшие стачечный комитет Союза государственных учреждений.
Военно-революционный комитет 26 ноября (9 декабря) издал приказ, в котором объявлялся общественный бойкот чиновникам государственных и общественных учреждений, саботирующим работу. Имена саботажников было решено опубликовывать во всех советских изданиях, списки вывешивать в публичных местах. Советы рабочих солдатских и крестьянских депутатов, профессиональные союзы, кооперативы и все вообще народные организации призывались к бдительному надзору над контрреволюционными чиновниками, подрывавшими власть Советов.
Приказ ВРК заканчивался словами:
«Отверженцы не должны встречать ниоткуда поддержки. Кто не хочет работать с народом, тому нет места в рядах народа.
К позорному столбу саботажников!-
Бойкот преступным наемникам капитала!» (9).
О разгроме первых контрреволюционных покушений на Советскую власть в Петрограде и на подступах к нему сразу стало известно за границей. Об этом позаботился В. В. Боровский, издавший там в ноябре 1917 года «Вестник русской революции».
Главным штабом внутренней контрреволюции была партия кадетов — организатор всех антисоветских сил. Это ее лидеры возглавили белогвардейские «правительства» на окраинах России, установили теснейшие связи с иностранными империалистами. 28 ноября (11 декабря) 1917 года кадеты организовали контрреволюционную демонстрацию в защиту Учредительного собрания, пытались явочным порядком открыть его, ворвавшись в Таврический дворец, и тем создать видимость законности кадетско-калединской контрреволюции.
По распоряжению Совнаркома здание Таврического дворца было занято красногвардейцами, а «совещание членов Учредительного собрания» распущено. Поздним вечером этого же дня Ленин подготовил «Декрет об аресте вождей гражданской войны против революции» (10), утвержденный тогда же Совнаркомом. 1(14) декабря декрет обсуждался на заседании В ЦИК. Резолюция, предложенная большевиками, полностью одобрявшая декрет, была принята вопреки упорному сопротивлению меньшевиков, правых и левых эсеров.
Члены руководящих учреждений партии кадетов, как и Врагов народа, согласно декрету подлежали аресту и преданию суду революционных трибуналов.
Местные Советы обязывались установить особый надзор
за партией кадетов «ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции».
Феликс Эдмундович был в центре борьбы с подымавшей голову контрреволюцией, активность которой нарастала с каждым днем. Белогвардейцы — члены многочисленных антисоветских организаций нашли поддержку среди духовенства. Церкви, костелы и мечети во многих местах превращались в опорные пункты контрреволюции. Империалисты, прежде всего США и Англии, создавали атмосферу непримиримой враждебности к первому в мире пролетарскому государству. Шла открытая подготовка к военной интервенции против Советской России.
Вопреки нараставшему сопротивлению контрреволюции власть Советов «триумфальным шествием» распространялась по стране. Чтобы ее упрочить и приступить к главному, во имя чего совершилась революция,— к созданию новых общественных отношений, необходимо было парализовать враждебные силы, лишить их всякой опоры внутри страны. Необходим был специальный орган диктатуры пролетариата, способный защитить завоевания трудящихся от враждебных происков. Всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, говорил Ленин, если она умеет защищаться.
Создание ВЧК
Петроград. 6(19) декабря 1917 года. Заседает Совет Народных Комиссаров. Председательствует В. И. Ленин. На повестке дня сообщение о готовящейся всероссийской забастовке служащих. Принято постановление:
«Поручить т. Дзержинскому составить особую комиссию для выяснения возможности борьбы с такой забастовкой путем самых энергичных революционных мер, для выяснения способов подавления злостного саботажа...» (11)
На следующий день Феликсу Эдмундовичу предстояло изложить правительству свои предложения.
Перед заседанием Совнаркома 7(20) декабря В. И. Ленин направил ему записку:
«Товарищу Дзержинскому.
К сегодняшнему Вашему докладу о мерах борьбы с саботажниками и контрреволюционерами.
Нельзя ли двинуть подобный декрет:
О борьбе с контрреволюционерами и саботажниками
Буржуазия, помещики и все богатые классы напрягают отчаянные усилия для подрыва революции, которая должна обеспечить интересы рабочих, трудящихся и эксплуатируемых масс.
Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов. Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковых чиновников и т. п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осущестглению социалистических преобразований. Доходит дело даже до саботажа продовольственной работы, грозящего голодом миллионам людей» (12).
Ленин предлагал взять на учет лиц, принадлежащих к богатым классам, учесть их доходы, ввести всеобщую трудовую повинность. Ленинский документ лег в основу доклада Дзержинского на заседании" Совнаркома. Оно проходило под председательством Владимира Ильича.
«Наша революция,— говорил Феликс Эдмундович,— в явной опасности... Силы противника организуются. Контрреволюционеры действуют в стране, в разных местах вербуя свои отряды. Теперь враг здесь, в Петрограде, в самом сердце нашем. Везде и всюду мы имеем на это неопровержимые данные... Мы должны послать на этот фронт, самый опасный и самый жестокий, решительных, твердых, преданных, на все готовых для защиты завоеваний революции товарищей. Теперь борьба — грудь с грудью, борьба не на жизнь, а на смерть...» (13)
По докладу Феликса Эдмундовича и было принято постановление СНК о создании Всероссийской чрезвычайной комиссии при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК).
Впоследствии Дзержинский отмечал, что ВЧК образовалась после роспуска ВРК и была создана «в тот момент, когда не оказалось органа, который взял бы на себя борьбу с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией» (14).
На этот орган возлагалась задача пресечения и ликвидации всех, контрреволюционных и саботажнических попыток и действий по всей стране, предание суду революционного трибунала саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними. Вначале предполагалось, что ВЧК будет вести предварительное расследование. Намечены были и меры борьбы: конфискация имущества, лишение карточек, опубликование списков врагов народа, лишение свободы.
Своей рукой Дзержинский сделал запись о тех, против кого должна была быть направлена деятельность ВЧК:
«Врагами народа и поставленными вне закона объявляются:
1) Те, которые, надев личину друзей победоносного народа, проникли в ряды революционных органов для провокационных или корыстных целей, которые, пользуясь обманом, добытым доверием, используют свое положение для своих гнусных целей и своими преступными действиями дискредитируют Советскую власть.
2) Подделывающие и пользующиеся поддельными полномочиями, ордерами, свидетельствами и т. п. революционных органов.
3) Авторы и распространители заведомо ложной клеветы против органов Советской власти, авторы и распространители клеветнических анонимных листков, газет и т. д.
4) Организаторы заговоров, погромов, пьянства и т. п.
5) Мародеры, спекулянты, торговцы...» (15)
ВЧК создавалась в опасное для судеб революции время. Она стала, как говорил Владимир Ильич, «нашим разящим орудием против бесчисленных заговоров, бесчисленных покушений на Советскую власть со стороны людей, которые были бесконечно сильнее нас» (16).
ВЧК была временным, чрезвычайным органом революционного народа — об этом говорило само ее название. Необходимость ее создания признавалась всей большевистской партией сверху донизу, этого требовали интересы революции.
Владимир Ильич впоследствии, отвечая на вопросы американского журналиста, подчеркивал: «После революции 25 октября (7 ноября) 1917 г. мы не закрыли даже буржуазных газет, и о терроре не было и речи. Мы освободили не только многих министров Керенского, но и воевавшего против нас Краснова. Лишь после того, как эксплуататоры, т. е. капиталисты, стали развертывать свое сопротивление, мы начали систематически подавлять его, вплоть до террора» (17).
Создав ВЧК, Совнарком на том же заседании назначил ее председателя. Когда обсуждался этот вопрос, Ленин сказал:
«Здесь нужен хороший пролетарский якобинец».
Присутствующие повернулись к Феликсу Эдмундовичу, подумали именно о нем.
Долгие годы революционной борьбы, испытаний подполья и каторги подготовили его к тому, чтобы бесстрашно и преданно защищать революцию.
По предложению Ленина Феликс Эдмундович Дзержинский был назначен председателем ВЧК.
История показала, что лучшего выбора нельзя было сделать. На тяжелом, неимоверно трудном революционном посту председателя ВЧК, а затем ОГПУ Феликс Эдмундович под руководством Коммунистической партии бессменно и самоотверженно работал до конца своей жизни, пока не перестало биться его пламенное сердце.
Снискав себе, любовь партии, опираясь на всемерную поддержку рабочих и крестьян, «железный» Феликс стал грозой для всех врагов победоносной социалистической революции.
В состав коллегии ВЧК вошли старые большевики, активные участники Октябрьской революции, члены ВЦИК. Среди них — Иван Ксенофонтович Ксенофонтов (член партии с 1903 года), Яков Христофорович Петере (член партии с 1904 года), Василий Васильевич Фомин (член партии с 1912 года).
В президиуме или коллегии ВЧК — ГПУ с Ф. Э. Дзержинским в разные периоды работали старые большевики: В. А. Аванесов (Сурен Мартиросян) — член партии с 1903 года, Г. И. Бокий (член партии с 1900 года), М. С. Кедров (член партии с 1901 года), М. Я. Лацис (член партии с 1905 года), Ф. Д. Медведь (член партии с года) В Р. Менжинский (член партии с 1902 года), И С Уншлихт (член СДПиЛ с 1900 года), С. Г. Уралов (член партии с 1914 года), И. Д. Чугурин (член партии с 1902 года)
Комиссары и следователи ВЧК подбирались вначале почти исключительно из рабочих, преимущественно коммунистов. При этом Феликсу Эдмундовичу порой приходилось убеждать товарищей идти на работу в ВЧК. Не всем сразу были ясны благородные ее задачи. Не все понимали логику борьбы между пролетариатом и буржуазией.
Когда Дзержинский из Смольного перешел в помещение бывшего градоначальства на Гороховой, 2, в Петрограде, весь центральный аппарат ВЧК состоял из нескольких человек, вся «канцелярия» помещалась в портфеле Феликса Эдмундовича, а касса, в которой была тысяча рублей, хранилась в ящике стола члена коллегии ВЧК Петерса.
До конца 1917 года в аппарате ВЧК было всего 23 человека, а в первые месяцы после переезда в Москву насчитывалось 40, а потом 120 сотрудников, включая шоферов и курьеров.
По свидетельству члена коллегии В. В. Фомина, одна из первых сотрудниц ВЧК — беззаветно преданная делу пролетарской революции восемнадцатилетняя коммунистка Прасковья Путилова (5 сентября 1918 г. она была зверски растерзана белогвардейцами) выполняла роль и секретаря, и делопроизводителя, и следователя по спекулятивным делам, а иногда ездила на обыски (18).
Центральный Комитет партии обязывал партийные организации выделять для работы в органах ВЧК лучших работников, коммунистов из местных ячеек.
Вместе с Центральным Комитетом Дзержинский подбирал в аппарат ВЧК стойких, преданных революции, неподкупных людей, в то же время умных и прозорливых, способных отличить врага от брюзжащего обывателя.
Вот характерная записка Феликса Эдмундовича в связи с созданием в ВЧК подотдела для борьбы с преступлениями по должности банковских служащих:
«Этому подотделу необходимо иметь 5—10 товарищей-красногвардейцев, сознающих великую свою миссию революционеров, недоступных ни подкупу, ни развращающему влиянию золота».
Для укрепления аппарата ВЧК много сделал Я. М. Свердлов. Обладая даром правильной оценки, понимания людей, он знал и помнил лично бесчисленное множество работников в разных концах страны. Сплошь и рядом с его короткими записками приходили к Феликсу Эдмундовичу товарищи для работы в ВЧК, а также приезжавшие в Москву представители с мест, сообщавшие о фактах антинародной деятельности контрреволюционных элементов.
В первый период после победы Октябрьской революции в состав ВЦИК, Советского правительства, в ВЧК входили представители партии левых эсеров.
Возникшая накануне Октября, эта партия сразу после революции заявила о своей поддержке Советской власти и желании сотрудничать с большевиками в создании нового государства.
Поскольку левые эсеры еще пользовались влиянием среди трудящихся масс крестьянства, Ленин, большевики считали возможным и необходимым сотрудничество с ними. Владимир Ильич указывал, что союз большевиков с левыми эсерами может быть честной коалицией.
Однако, как показала жизнь, партия левых эсеров по всем коренным вопросам революции осталась, по существу, на старых позициях и не случайно в конечном итоге оказалась в общем лагере врагов Советской власти.
Левые эсеры всячески противились привлечению Чрезвычайной комиссией к ответственности участников антисоветских заговоров. Так, 18(31) декабря 1917 года по ордеру ВЧК, подписанному Дзержинским, был арестован ряд членов антисоветского общества «защиты Учредительного собрания», но нарком юстиции левый эсер Штейн-берг освободил арестованных. Феликс Эдмундович доложил об этом правительству.
Совет Народных Комиссаров под председательством В. И. Ленина принял резолюцию о недопустимости изменения постановления «комиссии Дзержинского, как и- других комиссий, назначенных Советами... единоличными распоряжениями Комиссара Юстиции» (19).
Немалые трудности и опасности подстерегали революцию.
В непосредственной близости от Петрограда, да и в самом городе притаились белогвардейцы, связанные с иностранными империалистами.
Надвигался голод. Холодно, неприютно было в домах. Длинные очереди выстраивались за хлебом.
Однако тверды, полны решимости были посуровевшие лица рабочих, красногвардейцев.
Наступал новый, 1918 год. Владимир Ильич и Надежда Константиновна встретили его вместе с рабочими и работницами «Нового Леснера», «Айваза», «Феникса». Впитывая каждое слово, слушали выборжцы речь Ильича.
«...Это будет,— говорил он,— очень трудный и очень суровый год. Мы можем это предвидеть по бешеным нападкам на нас со стороны контрреволюции, как внутренней, так и международной».
И все же Владимир Ильич высказал твердую уверенность, что господам рябушинским и Калединым не удастся задушить Советскую республику саботажем и голодом, подавить силой оружия (20). Прошло лишь десять дней со дня создания ВЧК, а жизнь то и дело подтверждала необходимость специального органа защиты революции.
1 января 1918 года в Петрограде было совершено покушение на В. И. Ленина. Когда он вместе с Марией Ильиничной Ульяновой и швейцарским революционером Фрицем Платтеном (21) возвращался из Михайловского манежа, где выступал в тот день перед сводным отрядом Красной гвардии, террористы произвели много выстрелов в его автомобиль.
«Как горох посыпались ружейные пули,— вспоминала М. И. Ульянова.— «Стреляют», сказала я. Это подтвердил и Платтен, который первым долгом схватил голову Владимира Ильича (они сидели сзади) и отвел ее в сторону...»
Был ранен лишь Платтен — пуля вонзилась в его руку в тот миг, когда он пригнул голову Ленина.
Шофер Тарас Митрофанович Гороховик (он служил в гараже Смольного и в тот день вел машину Владимира Ильича) не растерялся: как только раздались выстрелы, он дал сильный ход машине и быстро повернул ее в переулок (22).
Покушавшиеся на В. И. Ленина террористы — три офицера — были арестованы...
«Пролетариат борется за освобождение всего человечества,— писала «Правда» 3(16) января 1918 года.— И когда в этой отчаянной борьбе негодяи буржуазии пытаются казнить вождей пролетариата, пусть не пеняют, что пролетариат расправится с ними так, как они того заслужили».
Коммунистическая партия и Советское правительство делали все, чтобы вывести страну из войны. Без этого нельзя было упрочить Советскую власть, приступить к созданию новых общественных отношений, к строительству социализма.»
Но заключение Советской республикой мира не входило в расчеты западных империалистов. Восстановить старую власть, сохранить в лице России союзника в войне, поставщика пушечного мяса, было заветной целью империалистов США, Англии, Франции, отвергнувших предложения рабоче-крестьянского правительства о мире, готовивших вооруженную интервенцию против страны Советов. Нагло, агрессивно вели себя на переговорах в Брест-Литовске представители германской военщины. Они стремились отторгнуть от России огромную территорию, навязать кабальные условия мира. Однако продолжать войну в условиях разрухи, развала старой армии, общей усталости масс значило обречь на гибель молодую Советскую республику. В. И. Ленин считал необходимым заключить мир, как бы тяжелы ни были его условия. Внутренняя и международная обстановка требовала временно отступить перед сильным и опасным хищником — германским империализмом, чтобы упрочить Советскую власть, завоевать передышку.
Против заключения мира выступили контрреволюционеры всех мастей — от монархистов и кадетов до эсеров и меньшевиков.
По вопросу о мире не было вначале единодушия и в партии большевиков. Ленина не сразу поддержали некоторые местные партийные организации, не имел он большинства и в Центральном Комитете. Авантюристическую и гибельную для Советской власти тактику проводили Троцкий и Бухарин со своей группой «левых коммунистов».
Возглавлявший советскую мирную делегацию в Брест-Литовске Троцкий не выполнил директиву Председателя Совнаркома о необходимости подписать мир, если немцы предъявят ультиматум. В критический момент переговоров он заявил в Брест-Литовске, что Советское правительство отказывается подписывать мирный договор с Германией на предъявленных ею условиях и в то же время прекращает войну с Германией, демобилизуя свою армию.
Этим предательским шагом воспользовались германские империалисты, начав наступление по всему фронту.
Совнарком ночью 21 февраля 1918 года (23) принял декрет-воззвание «Социалистическое отечество в опасности!».
Написанный Лениным декрет призывал защищать завоевания революции до последней капли крови.
Все силы и средства страны целиком предоставлялись на дело революционной обороны (24).
Началось формирование частей Красной Армии — армии революционного народа. Совместно с отрядами Красной гвардии и революционными частями старой армии она героически отражала натиск вооруженных до зубов немецких войск.
Ф. Э. Дзержинский проводил большую работу по укреплению тыла Красной Армии, способствуя этим успешной борьбе против полчищ германского империализма.
С началом германского наступления внутренние враги усилили борьбу против Советской власти. В связи с этим Совет Народных Комиссаров расширил права ВЧК.
3 февраля 1918 года в газетах было опубликовано предупреждение Всероссийской чрезвычайной комиссии, в котором говорилось, что, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, все неприятельские агенты, шпионы, контрреволюционные агитаторы, спекулянты, организаторы восстаний против Советской власти будут расстреливаться отрядами комиссии на месте преступления. (25)
В радиотелеграмме всем Советам ВЧК просила немедленно приступить к розыску и аресту членов контрреволюционных организаций, к созданию в районах чрезвычайных комиссий по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией.
Во время германского наступления Ленин приложил огромные усилия, чтобы добиться в ЦК партии решения о заключении мира.
Результатом авантюристической политики Троцкого и «левых коммунистов» явились новые, еще более тяжелые германские условия. 23 февраля, в день, когда они были предъявлены Советскому правительству, Ленин на заседании ЦК категорически потребовал прекратить политику революционной фразы.
Благодаря непреклонной, твердой позиции Ленина большинством было решено мир подписать. Против голосовали Бухарин, Бубнов, Ломов, Урицкий. Колебания проявил Сталин, высказавшись против подписания мирного договора на новых условиях. После критики Ленина он снял свои возражения.
Дзержинский занимал ошибочную позицию и на заседании ЦК 23 февраля при голосовании воздержался. Вместе с тем он резко осуждал Бухарина. Так, еще на заседании ЦК 22 февраля Феликс Эдмундович заявил, что он «самый решительный противник точки зрения Бухарина»(26), имея в виду его раскольническую политику.
После того как Центральный Комитет партии принял , предложение Ленина о заключении мира, Феликс Эдмундович самым категорическим образом отклонил предложение «левых коммунистов» дать свою подпись под их заявлением, которое было направлено на раскол партии, и осудил проводившуюся Бухариным и его единомышленниками дезорганизаторскую работу.
Местные партийные организации одна за другой одобряли ленинскую линию в вопросе о мирном договоре. Для окончательного решения вопроса о мире был созван VII экстренный съезд партии, проходивший 6—8 марта 1918 года в Петрограде. В результате острой борьбы на съезде между сторонниками и противниками Брестского мира «левые коммунисты» потерпели поражение. Съезд признал необходимым утвердить подписанный Советским правительством мирный договор с Германией.
По предложению В. И. Ленина съезд принял новое название партии: Российская коммунистическая партия (большевиков) —РКП (б).
8 марта были оглашены результаты выборов Центрального Комитета партии. В числе избранных в ЦК был и Ф. Э. Дзержинский.
В Москве
Вскоре после VII съезда РКП (б), 11 марта 1918 г., Центральный Комитет
партии и Советское правительство переехали из Петербурга
в Москву, ставшую столицей Советского государства (27).
Владимир Ильич с Н. К. Крупской и М. И. Ульяновой вначале поселились в гостинице «Националь» (бывший первый дом Советов). Там же остановился и Ф. Э. Дзержинский, пока без семьи — жена и сын приехали в Москву в начале 1919 года. Фактически жил он в доме № 11 по Б. Лубянке (ныне улица Дзержинского), где разместилась ВЧК. В кабинете председателя ВЧК за ширмой стояла узкая железная кровать.
Москву в те дни буквально терроризовали уголовные бандитствующие элементы и анархисты.
Они устраивали пьяные дебоши в общественных местах, совершали бандитские налеты на частные квартиры, среди бела дня раздевали и грабили людей на улицах города.
Деклассированные и контрреволюционные элементы захватили 26 особняков в Москве, спрятав в них большое количество пулеметов, бомб и даже орудий (28).
«...Они выбирали стратегические пункты,— рассказал
Ф. Э. Дзержинский сотруднику газеты «Известия»,— как раз против всех наиболее важных советских учреждений города, поэтому мы имели основание предполагать, что якобы анархическими организациями руководит опытная рука контрреволюции» (29). При занятии одного из особняков анархисты на протест хозяев, требовавших разрешения от Советской власти, ответили, что «Советская власть еле дышит» (30).
В городе не проходило дня без происшествий.
В одной из чайных был убит сотрудник ВЧК. Бандитов поймали, семь из них в ту же ночь приговорили к высшей мере наказания и расстреляли.
Советское правительство предложило ВЧК, навести порядок в городе. В кабинете Дзержинского тщательно изучалась карта Москвы.
В открытом письме Феликс Эдмундович призывал население активно помогать ЧК.
За каждое сведение о местопребывании громил, захватчиков, спекулянтов, саботажников и контрреволюционеров Всероссийская чрезвычайная комиссия будет признательна и благодарна, писал Дзержинский (31).
Трудящиеся столицы горячо откликнулись на это обращение.
12 апреля 1918 года по заранее разработанному плану началось разоружение «черной гвардии». Особняки анархистов окружили чекисты, и бойцы из части, охранявшей Кремль.
Ожесточенно и сравнительно долго сопротивлялись преступные элементы, засевшие в бывшем купеческом клубе, названном «домом анархии» (ныне это знание театра имени Ленинского комсомола на улице Чехова). В окнах дома и на крышах соседних домов были установлены пулеметы, расставлены часовые; анархисты раздобыли и горное орудие.
В ходе операции доблестно проявили себя бойцы Варшавского революционного полка. Погибло 12 работников ВЧК. В результате разоружения анархистов преступность в Москве значительно уменьшилась.
* * *
Коммунистическая партия добилась выхода Советской республики из войны. IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов ратифицировал Брестский мир.
Международное и внутреннее положение Советской республики и после заключения мира оставалось очень тяжелым. Огромные усилия прилагали иностранные империалисты и внутренние враги Советской власти, чтобы дезорганизовать хозяйство, усилить разруху и голод, уничтожить Советскую власть.
И все же, несмотря на непрочность, неустойчивость передышки, она позволила партии укрепить оборону страны, социалистическую армию, сосредоточить внимание на создании новых общественных отношений. Уже в первые пни января Ленин в статье «Как организовать соревнование?» выдвигает вопросы социалистического строительства и вновь возвращается к ним сразу же после VII съезда партии в статье «Главная задача наших дней», а затем в своей программной работе «Очередные задачи Советской
власти».
Отныне главную задачу большевистской партии Ленин видел в том, чтобы научиться управлять Россией, практически организовать свое хозяйство.
В первоначальном варианте статьи «Очередные задачи Советской власти» Ленин с особой силой подчеркивал, что впервые в истории речь идет о таком управлении, «когда преимущественное значение приобретает не политика, а экономика» (32).
Строительство основ социалистической экономики начиналось в мелкокрестьянской стране, в обстановке разгула мелкобуржуазной стихии.
Строя новое общество, надо было одновременно защищать его от покушений многочисленных врагов, от анархии и дезорганизации.
29 апреля 1918 года Дзержинский обратился с письмом в Президиум ВЦИК. Отечественная контрреволюция, писал он, почти открыто поддерживается мировым империализмом, разруха и попытки экономического закабаления страны делают работу ВЧК не только значительной по объему, но и крайне важной в общегосударственном смысле.
Председатель ВЧК просил оказать ему братскую поддержку новыми людьми «для тяжкой, но необходимой работы защиты нового строя, нашей рабочей революции» (33).
В ответ на это обращение на работу в ВЧК были посланы новые товарищи.
Однако с разоружением и ликвидацией разного рода банд, разумеется, не мог справиться небольшой аппарат комиссии. Возникла необходимость в создании вооруженных отрядов ВЧК. Этот вопрос Феликс Эдмундович поставил перед Советом Народных Комиссаров, и его предложение было принято. Отряды комплектовались из добровольцев, энергичных, преданных Советской власти матросов, солдат, рабочих, активных участников революции. Вместе с отрядами красногвардейцев и создающейся Красной Армии они составляли тогда военную опору Советской власти.
Весной 1918 года ВЧК удалось вскрыть и ликвидировать контрреволюционные организации по вербовке «польских легионеров» в оккупационную армию западных стран и антисоветские формирования на Севере и в Поволжье.
Французская дипломатическая миссия в Москве под предлогом отправки «на родину» выдавала легионерам документы о принадлежности к французской армии, а когда ВЧК проверила этих «французов», то оказалось, что они не могут ни одного слова сказать по-французски.
В тот же период в Москве действовала контрреволюционная организация «Союз защиты родины и свободы».
«Союз» (во главе его стоял известный террорист правый эсер Савинков) объединял царских офицеров, разных «бывших людей», был связан с белогвардейскими генералами Дутовым, Деникиным, германскими монархистами. Финансировали «Союз» иностранные империалисты.
Один из руководителей «Союза» Пинка (Пинкус), штабс-капитан, признавал на допросе: «Сильное пособие мы получили от союзников. Пособие мы получали в деньгах, но обещана и реальная сила. Союзники ожидали, чтобы мы создали правительство, от лица которого бы их пригласили официально. Отряды союзников составлялись смешанные, чтобы ни одна сторона не. имела перевеса. Участие должны были принимать и американцы».
«Работали на средства французов, англичан и американцев»,— показывал другой заговорщик, князь Мешков. Иностранные консульства, используя дипломатический иммунитет, давали приют заговорщикам. Савинков одно время укрывался в английском консульстве в Москве у бывших Красных ворот). Начальник кавалерийских частей и казначей «Союза защиты родины и революции» Виленкин состоял юрисконсультом английского представительства.
Основной задачей организации, как ее формулировали сами участники, было «свержение Советской власти, создание мощной военной силы, с которой при помощи союзников продолжать войну с Германией».
Начало разоблачению «Союза защиты родины и революции» положили рабочий московского завода «Каучук» Нифонов и один командир Красной Армии. Живший в. доме, где помещалась больница, Нифонов обратил внимание на то, что многие из посещающих ее «больных» выглядят чересчур уж здоровыми, походят скорее на бравых офицеров.
О своих подозрениях Нифонов написал в ВЧК. Одновременно Феликс Эдмундович получил крайне важный сигнал от командира Латышского полка, сообщавшего, что бывшие офицеры скрываются в одной из московских больниц, что в Москве готовится восстание. Сведения эти стали известны благодаря медицинской сестре, которой выболтал тайну участник заговора юнкер Иванов.
Рабочий Нифонов, командир, медсестра оказались среди многих и многих советских людей, которые помогали ВЧК во всей ее трудной работе.
Феликс Эдмундович поручил Я. X. Петерсу и М. Я. Лацису тщательно проверить поступившие сигналы, установить личность Иванова (он оказался Мешковым), характер больницы и круг ее «больных». Шаг за шагом был раскрыт весь заговор и выявлены его участники (34).
На допросе у Ф. Э. Дзержинского Пинка сообщил, что больница, о которой шла речь, служит местом сбора участников заговора и что значительная часть заговорщиков выехала в Казань, где готовится антисоветский мятеж.
Феликсу Эдмундовичу удалось обнаружить явки заговорщиков. В Казань под видом «своих» были направлены чекисты. Они вошли в белогвардейское казанское подполье. Присутствуя на очередном сборище вожаков за говора, один из чекистов поднялся с места и объявил, что здание окружено и какое-либо сопротивление бесполезно
Белых офицеров, в том числе генерала, мгновенно обезоружили. При ликвидации этого заговора у его участников было изъято около пятисот винтовок.
Провал «Союза защиты родины и свободы» был крупным ударам по планам западных империалистов.
Подлинные документы, показания свидетелей, признания участников этого крупного антисоветского заговора обличали тех, кто стремился любой ценой уничтожить Советскую власть, обезглавить ее, установить в стране военную диктатуру, развязать войну. Нужен был поистине героический труд работников ВЧК и ее руководителя, чтобы разаблачать и обезвреживать разветвленные вражеские силы.
Феликс Эдмундович был так поглощен работой, что почти не выводил в это время из здания ВЧК. Долгими ночами он кропотливо разбирал со своими сотрудниками невидимые, казалось, нити заговоров. Раскрытию всех связей «Союза защиты родины и свободы», например, немало помогло то, что Ф. Э. Дзержинскому вместе с М. Я. Лацисом удалось правильно расшифровать изъятые в ходе обысков визитную карточку с условными разрезами(35) и изорванное на мелкие клочки зашифрованное письмо — донесение Деникину на иностранном языке о подготовке антисоветских мятежей.
Борьба обостряется
«Это был период самой острой и беспощадной борьбы с раскрываемыми контрреволюционными организациями, назывались ли они «Союзом спасения родины и революции»
или носили другие названия»(36),— писал Дзержинский.
ВЧК наносила удар за ударом по контрреволюции.
Больших усилий требовала борьба со спекуляцией, подрывавшей экономическую жизнь страны. Спекуляцией занимались и иностранные дипломаты. Германский посол
Мирбах скупал акции бывших владельцев фабрик, заводов, рудников: согласно Брестскому мирному договору Советское правительство обязывалось оплатить Германии все
предъявленные ею ценные бумаги.К крупным спекулянтам братьям Череп-Спиридовичам пытавшпмся продать германскому посольству акции Полянских рудников и другие, ВЧК пришлось применять крайнюю меру - расстрел.
1 мая 1918 года Владимир Ильич вместе с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной приехал на московский аэродром — Ходынское поле.
Здесь Владимира Ильича и его близких встречал Феликс Эдмундович. Перед приездом Ленина он сделал на аэроплане Российского несколько кругов над аэродромом.
Старый русский летчик, «дедушка русской авиации» мечтал полетать с Лениным — Феликс Эдмундович «удостоверил» надежность аэроплана, но полет не состоялся. С большим интересом Владимир Ильич наблюдал за тем, как летал Б. И. Российский, сделавший восемнадцать «мертвых петель» в честь 1918 года.
После посадки аэроплана Дзержинский подвел летчика к Владимиру Ильичу. Все вместе сфотографировались.
Контрреволюция пыталась задушить Советскую Россию костлявой рукой голода.
«Кольцо врагов,— писал Дзержинский 27 мая,— сжимает нас все сильнее и сильнее, приближаясь к сердцу... Каждый день заставляет нас прибегать ко все более решительным мерам. Сейчас предстал перед нами величайший наш враг — настоящий голод. Для того чтобы получить хлеб, надо его отнять у тех, у кого он имеется, и передать тем, у которых его нет...» (37)
Хлеб находился преимущественно в руках кулачества, составлявшего опору контрреволюции. По почину передовых питерских рабочих, горячо поддержанному Лениным, создавались продовольственные отряды из рабочих для похода в деревню за хлебом. Там рабочие встречали под
держку и помощь комитетов бедноты и сами помогали укрепить в деревне Советскую власть.
Ликвидация мятежа левых эсеров
В. И. Ленин на V Всероссийском съезде Советов особо подчеркнул положительную роль «комиссии Дзержинского» в борьбе с кулачеством, контрреволюцией. О тех людях, которые не понимали необходимости решительно подавлять контрреволюцию, Владимир Ильич сказал, что они «политически мертвы» (38).
Во время работы V Всероссийского съезда подняли антисоветский мятеж левые эсеры, стремившиеся любой ценой толкнуть на войну с Германией Советскую республику.
Сигналом к началу мятежа должно было стать убийство германского посла в Москве графа Вильгельма Мир-баха. Выполнение этой задачи ЦК левых эсеров возложил, на Блюмкина — левого эсера, работника ВЧК.
6 июля, около трех часов дня, Блюмкин и фотограф ВЧК Андреев (также эсер) явились в германское посольство в Денежном переулке (ныне улица Веснина) в Москве и заявили, что имеют полномочия от Ф. Э. Дзержинского для переговоров с германским послом по делу, имеющему к нему непосредственное отношение.
В подтверждение «полномочий» они предъявили мандат за подписями Дзержинского и секретаря ВЧК Ксенофон-това. Подписи Феликса Эдмундовича и Ксенофонтова были подделаны, но печать ВЧК была настоящей (ее поставил заместитель председателя ВЧК Александрович — левый эсер(39)).
Мирбах вначале не вышел в приемную, переговоры повел первый советник посольства. Однако мандат за «подписью» Дзержинского сыграл свою роль.
Когда германский посол сел за круглый стол, Блюмкин после короткого отвлекающего разговора сделал несколько выстрелов из револьвера, но промахнулся. Мирбах бросился в свои покои. В этот момент Андреев вынул из портфеля бомбу и бросил ее вдогонку послу. Бомба не взорвалась. Блюмкин поднял ее и вновь бросил в сторону Мирбаха. Раздался взрыв, и Мирбах был убит.(40)
Убийство германского посла резко обострило германо-советские отношения. Советское правительство сделало все чтобы левоэсеровская провокация не принесла тяжелых последствий для страны. От имени Советского правительства Ленин и Свердлов высказали сожаление по поводу случившегося и заявили, что виновные будут обнаружены и привлечены к ответственности.
Мятежники опирались на существовавший при ВЧК под командованием левого эсера Попова отряд, состоявший вначале из красноармейцев-финнов, беспредельно преданных Советской власти. Однако подавляющая их часть ушла на фронт, другие умышленно были удалены Поповым.
Вместо них Попов при помощи Александровича набрал в отряд деморализованных анархистски настроенных матросов Черноморского флота и бывших разоруженных анархистов. Численность отряда Попов и Александрович скрыли от Дзержинского, доведя ее почти до двух тысяч человек. Накануне мятежа в отряде устроили попойку, выдавали «по две пары сапог, консервы, баранки и сахар» (41).
На вооружении отряда были три броневика, три пушки, несколько тысяч бомб.
Узнав от В. И. Ленина об убийстве Мирбаха, Дзержинский немедленно поехал в немецкое посольство.
Военный атташе посольства Миллер встретил Дзержинского возгласом: «Что вы теперь скажете, господин Дзержинский?» — и протянул ему удостоверение на имя Блюмкина, под которым стояли подписи председателя и секретаря ВЧК.
Феликс Эдмундович всмотрелся в бумагу и увидел, что подписи его и Ксенофонтова скопированы, подложны.
В ВЧК Блюмкина направил ЦК партии левых эсеров, работал он там не более месяца — с первых чисел июня.
По характеру работы — борьба с немецким шпионажем — у Блюмкина находилось дело арестованного по обвинению в шпионаже одного из родственников немецкого посла графа Мирбаха — австрийского подданного Мирбаха (это дело и было использовано Блюмкиным в качестве повода для встречи с немецким послом). На Блюмкина в ВЧК поступали жалобы, и по указанию Дзержинского 1 июля он был отстранен от работы, находился в резерве Феликс Эдмундович за несколько дней до убийства Мир-баха поставил вопрос о привлечении Блюмкина к ответ-ственности.
В тот момент, когда Феликс Эдмундович был в немецком посольстве, один из комиссаров ВЧК сообщил ему что видел Блюмкина в отряде Попова. Посоветовавшись с Лениным и Свердловым, Дзержинский поехал в отряд «чтобы узнать правду и арестовать Блюмкина и укрывающих его».
С тремя товарищами Феликс Эдмундович тотчас же направился в Трехсвятительский переулок (ныне Большой Вузовский), в особняк бывшего фабриканта Морозова. Там располагался отряд Попова.
Дзержинский, по его словам, не сомневался, что ему удастся разыскать убийцу. Свердлов также был уверен, что поездка Дзержинского в отряд поможет «установить не только местопребывание убийцы, но выяснить, насколько это убийство не личный акт эсеровца, а заговор всей партии» (42).
Владимир Ильич, отвечая на замечание В. Д. Бонч-Бруевича об опасности и нецелесообразности поездки
Дзержинского к мятежникам, сказал, имея в виду его и
Свердлова:
— ... Они оба — члены ЦК, и их мнения самостоятельны .(43)
Прибыв в отряд Попова, Дзержинский спросил, где скрывается Блюмкин. Ответили, что Блюмкина в отряде нет, выехал в какой-то госпиталь.
Заметив колебание Попова, а также обнаружив на столе шапку Блюмкина, Феликс Эдмундович приказал открыть все помещения, а отряду, вооруженному с ног до головы,— оставаться на своих местах.
В это время в сопровождении нескольких десятков вооруженных матросов к Дзержинскому подошли члены ЦК левых эсеров Прошьян и Карелин, заявившие, что он напрасно ищет Блюмкина, ибо тот убил Мирбаха по распоряжению ЦК партии левых эсеров.
Дзержинский объявил обоих вожаков мятежа (Про-шьяна и Карелина) арестованными. Присутствовавшему при этом Попову Феликс Эдмундович сказал, что если он е подчинится и не выдаст их, то будет расстрелян, как
изменник.
Прошьян и Карелин на словах как будто согласились с приказом о СВОем аресте. Но вместо того чтобы следовать за председателем ВЧК, вошли в соседнюю комнату, где заседал в это время ЦК партии левых эсеров, и вызвали на помощь Спиридонову, Саблина, Камкова, Черепанова и других вожаков заговора.
Феликс Эдмундович оказался окруженным со всех сторон мятежниками. Один из главарей мятежа предложил ему сдать оружие.
Момент был чрезвычайно острый. Но Феликс Эдмундович, сохраняя спокойствие, обратился к матросам: позволят ли они, чтобы какой-то господин разоружил его, председателя ВЧК, в отряде которой они состоят?!
Матросы заколебались, но из соседней комнаты были приведены еще не менее 50 участников мятежа, и Дзержинский был обезоружен.
— Брестский договор сорван,— исступленно кричали вожаки мятежа,— война с Германией неизбежна!
— У вас были октябрьские дни, у нас июльские,— кричал Черепанов,— мир сорван, пусть будет так, как на Украине, пусть займут немцы Москву!
Оставляя без внимания истошные вопли мятежников, Феликс Эдмундович разъяснял матросам, что участники мятежа служат англо-французским банкирам, действуют им на руку, а следовательно, являются предателями и изменниками революции.
Когда снова вошел Попов, Феликс Эдмундович с презрением сказал ему:
— Дайте мне револьвер! Я пущу вам пулю в лоб, как предателю!
Феликсу Эдмундовичу объявили, что*его оставляют в отряде заложником за члена ЦК левых эсеров Марию Спиридонову, которая отправилась в Большой театр (там шло заседание V Всероссийского съезда Советов). Феликс Эдмундович воскликнул:
— В таком случае вам надо заранее меня расстрелять: если Спиридонову арестуют, я первый потребую, чтобы ее ни в коем случае не освобождали...
Когда стало известно, что на съезде Советов задержана вся фракция левых эсеров, в том числе и Спиридонова, Попов прибег к угрозам: «За Марию снесу пол-Кремля полтеатра, пол-Лубянки!» (44)
В отряде Попова Дзержинский наблюдал растерянность. Снаряжали подвыпивших матросов на выручку Спиридоновой и всей левоэсеровской фракции на V съезде.-
«Были нагружены людьми автомобили,— рассказывал Феликс Эдмундович в своих показаниях следственной комиссии,—...раздавались консервы, сапоги, провиант... Многие из них (матросов.— Н. 3.)—самые пьяные — имели по 3—4 кольца на пальцах».
Я. X. Петере позвонил в штаб Попова и потребовал к телефону Феликса Эдмундовича. Подошел Александрович и сказал, что Дзержинский не может подойти к телефону, так как он арестован.
Мятежникам удалось захватить на некоторое время здание ВЧК, телефонную станцию и телеграф з столице. В другие города стали передаваться телеграммы, извещавшие об убийстве германского посла, содержащие призывы к свержению Советской власти, задержанию любых приказов за подписью Ленина и Свердлова.
Хвастуны извещали, что власть находится в их руках, хотя их не поддержало ни одно предприятие, ни один район, ни один полк регулярных войск.
Весть о левоэсеровском мятеже глубоко встревожила трудящихся. Все понимали, что страна находится на грани войны.
«Мне самому и многим товарищам приходилось слышать в день мятежа,— рассказывал Владимир Ильич,— выражение сильнейшего негодования против левых эсеров со стороны даже самых темных слоев народа.
Серая, безграмотная старушка, негодуя, говорила по поводу убийства Мирбаха:
«Ишь, проклятые, толкнули таки нас в войну!».(45)
Убийство, совершенное «жалкими и истеричными авантюристами, ставшими орудием в руках контрреволюционеров» (Ленин), было явно на руку монархистам я англо-французским капиталистам.
Ликвидацией мятежа руководили Ленин и Свердлов, в разгроме мятежников приняли участие делегаты V съезда Советов. Владимир Ильич был в большой тревоге за Дзержинского. Он заявил, что тысяча участников Мятежа головой ответит за его жизнь.
Когда Владимир Ильич узнал об аресте Дзержинского, он «нельзя сказать,— побледнел, а побелел,— вспоминает Бонч-Бруевич.— Это бывало с ним тогда, когда охватывал го гнев или нервное потрясение, при весьма опасных неожиданных обстоятельствах» (46).
В правительственном сообщении от 7 июля Совет Народных Комиссаров извещал все население о мятеже, «безумной и бесчестной авантюре» левых эсеров, угрозе, нависшей над Дзержинским и другими товарищами. «Тов. Дзержинский, большевик, председатель Комиссии по борьбе с контрреволюцией, был вероломно захвачен эсерами в плен в тот момент, когда он появился в помещении левоэсеровского отряда. Так же вероломно были захвачены большевики — т. Лацис и председатель Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов т. Смидович» .(47)
На предприятиях Москвы проходили бурные митинги. Клеймя презрением левоэсеровских авантюристов, рабочие заводов и фабрик Гужона, Цинделя, Дунаева, Гюбнера и др. требовали немедленного освобождения Дзержинского и других большевиков.
Московский Совет, районные Советы столицы, военные комиссариаты, милиция, профсоюзы помогали в поимке участников мятежа. В их задержании участвовали и крестьяне Подмосковья, передававшие «радетелей крестьянства» в руки органов Советской власти.
Среди задержанных в городе был и Александрович, арестованный на одном из вокзалов Москвы,— он, конечно, изменил свою внешность, но был опознан и препровожден в ВЧК, чтобы понести ответственность за свое черное Дело .(48)
Из телеграфа мятежников выбил интернациональный отряд под командованием Бела Куна. Вся трудовая столица грудью встала на защиту Советской власти.
Автомобили подвергались тройной проверке.
V съезд Советов полностью одобрил меры по ликвида, ции мятежа и единодушно принял решение об изгнания левых эсеров из Советов рабочих и крестьянских депутатов.
Большевики Москвы в течение нескольких часов в большом напряжении ждали вестей о Феликсе Эдмундо-виче. Сведений все не было.
Здание в Трехсвятительском переулке, где окопались главари мятежа, решили подвергнуть артиллерийскому обстрелу.
Лишь только первый снаряд попал в штаб отряда, члены ЦК партии левых эсеров стали разбегаться.
«Весь Центральный Комитет,— отмечал Ф. Э. Дзержинский,— продефилировал перед нашими окошками в бегстве (уже в штатском платье, раньше они были в военном)» (49).
Феликс Эдмундович бросил им вдогонку:
— Подлые трусы и изменники убегают.
С каждым новым залпом по зданию штаба отряда количество матросов во дворе уменьшалось. Ф. Э. Дзержинский организовал сочувствовавших ему солдат, перешел с ними в другое помещение — мастерскую и обратился к собравшимся там солдатам с призывом отойти от изменников революции.
Солдаты передали председателю ВЧК оружие и бомбы .(50)
Когда большевистская фракция V съезда Советов слушала сообщение о ходе ликвидации мятежа, в saJte появился Феликс Дзержинский, встреченный бурей восторга, вспоминал С. Бобинский.
Феликс Эдмундович стоял в знакомой всем защитной гимнастерке, выпрямившись как солдат. Он, больше всего ненавидевший вероломство и обман, был потрясен подлым предательством левых эсеров. На бледном лице его еще отчетливо отражалось сознание собственной вины и ответственности за участие в мятеже отряда ВЧК, ее сотрудников, хотя они принадлежали к другой партии.
Когда в зале стало тихо, Феликс Эдмундович рассказал большевистской фракции съезда обо всем, что он видел и слышал в отряде левых эсеров. Это был произнесен-й обычным для Дзержинского неско'лько высоким голо-
сом короткий и сухой рапорт.
О своем пребывании в логове мятежников он говорил, как об обычном выполнении долга.
Лидия Александровна Фотиева, бывший секретарь Ленина, видела Феликса Эдмундовича в то время, когда после мятежа он пришел в Кремль.
_- Владимира Ильича не.было в это время в Совнаркоме, и вместо него Дзержинского встретил Я. М. Свердлов. Они прохаживались по залу, и Феликс Эдмуидович возбужденно рассказывал ему о происшедшем.
— Почему они меня не расстреляли? — вдруг воскликнул Феликс Эдмундович.— Жалко, что не расстреляли, это было бы полезно для революции.
Это не было позерством. Дзержинский понимал, что гибель его от рук убийц Мирбаха явилась бы лучшим доказательством непричастности Советской власти к убийству дипломатического представителя Германии, устранением повода для развязывания войны против Советской России.
Яков Михайлович, горячо любивший Дзержинского, с большой нежностью обнял его за плечи и сказал:
— Нет, дорогой Феликс, хорошо, очень хорошо, что они тебя не расстреляли. Ты еще немало поработаешь на пользу революции.(51)
V съезд Советов утвердил первую Конституцию Российской Советской Федеративной Социалистической Республики и провозгласил на весь мир, что первое в истории социалистическое государство рабочих и крестьян живет и будет жить и процветать на страх врагам, на радость трудящимся всех стран.
Еще 8 июля 1918 года, ссылаясь на то, что он является одним из главных свидетелей по делу об убийстве Мирбаха. Ф. Э. Дзержинский обратился в Совнарком с просьбой освободить его от работы в ВЧК. Правительство с ним согласилось, но уже 22 августа того же года Совет Народных Комиссаров постановил:
«Председателем ВЧК вновь назначается т. Ф. Дзержинский, отставка которого была принята больше месяца тому назад по собственному его прошению» (52).
В дни, последовавшие после левоэсеровского мятежа в Москве, ВЧК с помощью и под руководством партии освободилась в центре и на местах от левых эсеров. В результате создались условия, чтобы быстрее и легче раскрыть и ликвидировать контрреволюционные мятежи и заговоры в Ярославле, Рыбинске, Орле, Ливнах и в некоторых других местах.
Усилиями Советского правительства и симбирских большевиков, верных Советской власти воинских частей были приняты экстренные меры для подавления мятежа, поднятого левым эсером М. А. Муравьевым, командовавшим в то время войсками на Восточном внутреннем фронте.
Заговорщики возлагали на Муравьева большие надежды. Предполагалось, что он повернет войска фронта против Советской власти. 10 июля, оставив штаб фронта в Казани, Муравьев прибыл в Симбирск (ныне Ульяновск) и оттуда разослал телеграммы о возобновлении войны с Германией. Изобличенный в измене, он был убит при вооруженном сопротивлении в здании Симбирского Совета.
За несколько месяцев до мятежа Муравьев, .бывший полковник царской армии, будучи командующим одной из советских армий на Украине, был арестован Ф. Э. 'Дзержинским и предан суду ревтрибунала. Однако его взял под защиту Троцкий. Освобожденный из-под ареста Муравьев был назначен командующим фронтом, где его измена, по словам Ленина, «стоила жизни десяткам тысяч рабочих и крестьян в войне с белогвардейцами...» .(53)
На заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета 15 июля 1918 года В. И. Ленин выступил со специальным заявлением об уроках мятежа левых эсеров. «К рабочим и крестьянам всей России обращаемся мы: тройная бдительность, осторожность и выдержка, товарищи! Все должны быть на своем посту! Все должны отдать жизнь, если понадобится, для защиты Советской власти, для защиты интересов трудящихся, эксплуатируемых, бедных, для защиты социализма!»(54) .
Примечания и сноски:
1) Ф.Э.Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 259
2) . «Из истории ВЧК». М., 1958, стр. 252.
3) Викжель — Всероссийский исполнительный комитет профсоюза железнодорожников.
4) ''Документы великой пролетарской революции», т. 1. M., 1938, стр. 74.
5) См. Ф.Э.Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 261
6) См. «Из истории ВЧК», стр. 62—63.
7) Там же, стр. 252.
8) Варлаам Александрович Аванесов (Сурен Мартиросян), член РСДРП с 1903 г., один из ближайших товарищей Ф. Э. Дзержинского по совместной работе. Первый секретарь ВЦИК, впоследствии заместитель наркома Рабоче-Крестьянской Инспекции, заместитель наркома внешней торговли, член президиума ВСНХ. умер 16 марта 1930 г.
9) «Из истории ВЧК», стр. 66.
10) См. В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 126.
11) «Из истории ВЧК», стр. 72.
12) В И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 156.
13) «Пограничник», 1957, № 10, стр. 20.
14) Ф.Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 273.
15) «Феликс Эдмундович Дзержинский». Альбом
16) В. И. Ленин. Соч., т. 44, стр. 327.
17) В. И. Ленин. Соч., т. 39, стр. 113—114.
18) См. «Из истории ВЧК», стр. 195—196.
19) Ленинский сборник XXI, стр. 111.
20) См. «Правда», 1 января 1963 г.
21) 2 Фридрих Платтен (Фриц) (1883—1942) — швейцарский левый социал-демократ, один из организаторов Коммунистической партии Швейцарии. В годы мировой империалистической войны — участник конференций в Циммервальде и Кинтале; входил в состав Циммервальдской левой. В апреле 1917 г. оказал большую помощь в осуществлении переезда В. И. Ленина из Швейцарии в Россию. В 1919 г. участвовал в создании III, Коммунистического Интернационала. В 1921—1923 гг.— секретарь Коммунистической партии Швейцарии. С 1923 г. жил и работал в нашей стране.
В период культа личности в 1938 г. был арестован. В 1942 г. умер.
22) См. «Правда», 21 января 1926 г. и «Советская Россия», 3 января 1963 г.
23) Эта и последующие даты даются по новому стилю
24) См. В. И. Ленин. Соч., т. 35, стр. 357—358.
25) См. «Из истории ВЧК», стр. 95—96.
26) «Седьмой экстренный съезд РКП (б)». Стенографический отчет, 1962, стр. 264
27) При переезде правительства в Москву контрреволюционеры пытались устроить крушение поезда; диверсия была предотвращена.
28) См. «История Москвы», т. 6, кн. 1, М., 1957, стр. 150.
29) Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 263.
30) Там же, стр. 264.
31) См. «Известия Моссовета», 3 апреля 1918 г.
32) См. “Правда”, 28 сентября 1962 г.
33) Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 266.
34) Юнкер Иванов вместе с группой других заговорщиков был арестован 29 мая 1918 г. на квартире белогвардейского офицера Сидорова (Аваева) в доме № 3 по Мало -Левшинскому переулку в Москве. При обыске были обнаружены «Программа» контрреволюционной организации, крупные деньги и др. (см. «Вопросы истории», 1965, № 4, стр. 210—215).
35) Вторая половина визитной карточки служила паролем для явки к лицу, имевшему первую половину карточки.
36)«Из истории ВЧК», стр. 253.
37)Феликс Дзержинский. Дневник. Письма к родным, стр. 253.
38) В. И. Ленин. Соч., т. 36, стр. 503.
39)Александрович был введен в ВЧК в декабре 1917 г. в качестве товарища председателя по категорическому требованию членов Совнаркома — левых эсеров.
40)В своих мемуарах английский представитель в России, он же шпион, Локкарт цинично назвал убийство Мирбаха «самым замечательным политическим убийством нашего времени» (см. «Мемуары британского агента», стр. 243).
41) Ф.Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 269.
42)Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 267.
43)В. Д. Бонч-Бруевич. Избранные сочинения, т. III. M., 1963, стр. 236.
44) Попов, улизнув от правосудия в 1918 г., бежал на Украину, где связался с бандами Махно. В 1921 г., во время ликвидация одной из банд, был опознан и понес суровую кару.
45)В. И. Ленин. Соч., т. 36, стр. 518—519.
46)В. Д. Бонч-Бруевич. Избранные сочинения, т. III, стр. 241,
47) «Правда», 8 июля 1918 г.
48)Александрович и 12 других активных участников мятежа из отряда Попова были расстреляны.
49) Ф. Э. Дзержинский. Избранные произведения, т. 1, стр. 270.
50)3 В садик дома № 5 по Успенскому переулку, где числился проживавшим Ф. Э. Дзержинский, неизвестными был подброшен кортик с приколотой запиской — угрозой: все равно знай, мол, не всегда будешь уходить невредимым...
51)См. «Воспоминания о Дзержинском». М., 1962, стр. 18.
52) «Из истории ВЧК», стр. 172.
53)В. И. Ленин. Соч., т. 38, стр. 65.
54)В. И. Ленин. Соч., т. 36, стр. 526.