22 октября
Когда 10(23) декабря 1917 года «Известия ЦИК» опубликовали сообщение о создании ВЧК и указали ее адрес (Петроград, Гороховая, 2) и время приема посетителей, это было не просто формальностью, а отражением принципа работы ВЧК — опираться на народ.
И вот на Гороховую, 2 идут рабочие, солдаты, извозчики, уборщицы, служащие. Они сообщают о сборищах заговорщиков и саботажников. Одно из них происходит в помещении так называемого «Союза трудовой интеллигенции» — на Литейном.
Так возникает первое дело о центральной организации саботажа — «Союзе союзов служащих государственных учреждений».
Всеми операциями по делу руководит лично Ф. Э. Дзержинский. Он же ведет следствие. На заседании Чрезвычайной комиссии 22 декабря 1917 года обсуждается план операции. Решено захватить саботажников на месте. Непосредственное проведение операции Дзержинский поручает одному из членов комиссии. Феликс Эдмундович выписывает на бланке ВЧК ордер. В нем сказано: «Предписывается произвести обыск по Литейному, 46, кв. 17 и задержать всех заподозренных лиц, в том числе Валединского, который публично собирал деньги для саботажников». В помощь придается красногвардейский отряд из питерских рабочих и солдат. Отряд выступает. Члены комиссии ждут первых сообщений.
Отряд прибыл на Литейный, 46. Оглашается ордер ВЧК, и все присутствующие (около тридцати человек) объявляются задержанными. Среди сотрудников контор замешательство. Ильяшевич и другие прячут, рвут какие-то бумаги. Их останавливают. Бумаги оказываются подписными листами, визитными карточками.
Красногвардейцы подходят к каждому из задержанных, выясняют личность. Здесь оказывается и председатель «Союза союзов» — чиновник министерства внутренних дел А. М. Кондратьев. У него изымается записная книжка. Но солдат на секунду зазевался. Кондратьев пытается исчезнуть. Его обнаруживают в уборной. Рядом валяются разорванные бумаги «Союза союзов», визитная карточка, но исчез бумажник с кредитками... Кондратьева снова задерживают. Обыск продолжается.
Опыта работы еще нет, нет и квалифицированных кадров чекистов. Дзержинский лично изучает найденные при обыске бумаги, кропотливо по кусочкам складывает разорванные саботажниками документы, наклеивает их на чистые листы, делает пометки. Он тщательно просматривает изъятую у Кондратьева записную книжку с «бухгалтерией» саботажников — взносами, расчетами, фамилиями, адресами. Затем вместе с Я. X. Петерсом и И. К. Ксенофонтовым выписывает на 23 декабря ордера на производство обысков в квартирах саботажников и приступает к допросам.
Вот лично записанные Феликсом Эдмундовичем показания А. Я. Литвиненко — чиновника бывшего министерства внутренних дел:
«Жалованье, как и все другие, ...я получал от стачечного комитета, иногда полностью, иногда урезанное... А. М. Кондратьева я знал как своего сослуживца... Запись моей фамилии и адреса, о которых Вы (Дзержинский) мне сообщаете (Феликс Эдмундович предъявил ему запись, сделанную в книжке Кондратьева), я объясняю тем, что недели три тому назад я по просьбе председателя А. М. Кондратьева выполнял некоторые поручения: я был секретарем Кондратьева в течение 2—3 дней для связи с IV группой».
Затем Ф. Э. Дзержинский составляет подробный план расследования. Чекисты успешно проводят эту операцию. Ф.Э.Дзержинский продолжает собирать, исследовать и оценивать добытые вещественные доказательства, письменные документы, показания подследственных.
В результате он отделяет от рядовых участников организации верхушку, руководящую саботажем, устанавливает степень участия каждого арестованного, тяжесть его вины, политическое лицо, отношение к Советской власти. Он корректен и строг к допрашиваемым, внимательно выслушивает арестованных, разъясняет им политику большевиков. Многие начинают понимать свои заблуждения, раскаиваются.
Так закладываются тактические приемы нового, советского следствия, принципы, которые вскоре лягут в основу работы ВЧК.
Феликс Эдмундович читает поступившие в комиссию ходатайства о свидании с арестованными, об освобождении и принятии на поруки.
Постепенно к 1 марта 1918 года ВЧК освободила арестованных по делу, кроме Кондратьева. Материалы дознания направляются в следственную комиссию революционного трибунала. 2 марта 1918 года следственная комиссия, допросив Кондратьева, освободила из-под стражи и его. Дело «Союза союзов» было прекращено без суда и применения наказаний.
А что было дальше? О следующих операциях ВЧК рассказывает один из ее создателей — член партии с 1905 года Мартин Янович Лацис. Во время Октябрьской революции Лацис входил в состав Военно-революционного комитета. В 1918 году он — член Коллегии ВЧК — возглавил отдел по борьбе с контрреволюцией. Вот что рассказал он в лекции, прочитанной в 1921 году.
На второй месяц существования Советской власти, наконец, удалось разрушить источники финансирования саботажников. Чиновники, лишенные материальной помощи, стали приступать к работе. В это же время были произведены аресты членов стачечного комитета Всероссийского союза служащих, руководившего забастовкой чиновников. Чиновники стали работать. Но саботаж не кончился.
Так, были случаи, когда банковские служащие выдавали и перечисляли деньги земским начальникам, старым чиновникам царского режима, вдовам министров и прямым контрреволюционерам.
Другой пример. Эшелон с продовольствием, отправленный из Саратова голодающему Петрограду, сделав два конца туда и обратно, снова очутился в Саратове.
Продовольственные агенты, вместо того чтобы продовольствие доставлять на место, накапливали его в тех пунктах, которые мог занять противник. Продовольственная милиция, в которой находились меньшевики и эсеры, поджигала товарные вокзалы, например Рязанский. Враги, лишенные надежды победить нас оружием, хотели задушить нас рукой голода и холода. В это же время ВЧК раскрыла ряд контрреволюционных организаций.
В декабре 1917 года был вскрыт контрреволюционный союз под названием «Спасение родины и революции». Этот союз объединил в общей борьбе против рабочей и крестьянской власти весь старый царский сброд и правые социалистические партии.
В январе началась борьба с донской авантюрой. В Петрограде возник штаб контрреволюционеров, который отправлял на Дон юнкеров и бывших офицеров. Юнкера и офицеры, отпущенные на свободу после подавления поднятого ими 29 октября 1917 года мятежа, записывались в дружинники, забывая данное нам обещание уехать к себе на родину и оставить борьбу с рабочей и крестьянской властью. Работа ставилась на широкую ногу. Но и здесь помешала Чрезвычайная комиссия, ликвидировав дело в самом зародыше.
В это же время родилась новая контрреволюционная организация под названием «Союз Учредительного собрания». Под видом организации солдатских «университетов» он подготовлял вооруженные выступления против Советской власти. Когда в «университетах» произвели обыски, там обнаружили большое количество оружия и бомб. Главари были арестованы.
После роспуска Учредительного собрания, отказавшегося утвердить «Декларацию прав трудящегося народа», деятельность контрреволюционеров усилилась. Возник новый штаб, который вербовал юнкеров и офицеров к Каледину на Дон. Вскоре после этого ВЧК разоблачила другую белогвардейскую организацию — союз «Военная лига». Этим союзом был выработан план свержения Советской власти, заключавшийся в следующем: выступление предполагается начать в Адмиралтейском районе, отсюда заговорщики направляются к правительственным учреждениям, захватывают их и убивают народных комиссаров.
Убедившись на опыте, что с рабочей и крестьянской властью не так-то легко справиться, контрреволюционеры приступают к планомерной организации своих сил. Они стали искать помощи со стороны. Одни из них, большей частью монархисты, желали союза с Германией и работали в этом направлении.
Другие, промышленная буржуазия и офицерство военного времени, завязывали связи с «союзниками» — Англией, Францией, Америкой и Италией.
Белогвардейская организация «Союз защиты родины и свободы» принадлежала именно к этой союзнической ориентации. Эта организация была раскрыта в конце мая 1918 года.
Заговорщики намеревались не противодействовать, а способствовать захвату всех западных губерний Советской России и самой Москвы немцами, которые тогда еще продолжали теснить наши части на западе, несмотря на Брестский мир, отступить со своим штабом до Волги, утвердившись в Казани. Здесь к ним подходит Колчак с армией сибирских белогвардейцев и союзнических войск. На западе от Волги большевистскую власть уничтожает Германия, а к востоку от Волги — заговорщики с Колчаком. После этого начинается наступление на немцев, и вся Россия превращается в поле сражения.
Идея не нова — продолжать войну против Германии вместе с союзниками. Главари организации предполагали, что большевики Москву дольше двух недель не удержат. Поэтому свой боевой штаб они переносили в Казань. Для этого туда выехали квартирьеры.
«Союз защиты родины и свободы» финансировался Антантой. Казначеем был присяжный поверенный Виленкин из партии «Народных социалистов». Он же был начальником кавалерии. Построена эта организация была строго конспиративно. Боевые члены союза работали в советских учреждениях, главным образом в продовольственной милиции и охранных дружинах. Возглавлял организацию террорист Борис Савинков, начальником штаба являлся полковник Перхуров. Тогда захватить главарей организации нам не удалось. Позже они организовали восстание в Ярославле. Но надежды белогвардейцев не сбылись. Чрезвычайная комиссия раскрыла их планы.
Рабочий класс, взявший власть в свои руки, проявил безмерное благородство по отношению к своему политическому врагу, который отнюдь не относился к нам так же, как мы к нему. Свергнутые классы с первых дней революции стали по другую сторону баррикад, и повели против нас жестокую борьбу. Советская власть лишь тогда, когда увидела, что борьба идет уже не на жизнь, а на смерть, решилась во второй половине 1918 года ответить на белый террор красным террором.
Мелкобуржуазная пресса, распространяющая о нас враждебные слухи, делает это злонамеренно. И мы бросаем в лицо шептунам, наглецам и лжецам: «Вы, господа, лжете. Ничего подобного не было. Если Советская власть потом стала расстреливать контрреволюционеров, а вас, мелкобуржуазные шептуны, стала сажать в тюрьму, то вы сами к этому вынудили...»
Работа в Чрезвычайной комиссии — это революционный долг, который по очереди следовало бы нести всем коммунистам. Каждый коммунист — первым делом воин и страж Советской власти, а Чрезвычайная комиссия — аппарат, который в тылу охраняет революционный порядок и дает возможность мирного созидательного труда.
Работа в Чрезвычайной комиссии трудна и опасна. Тут нет нормально установленного распорядка рабочего времени. Сплошь да рядом приходится работать несколько суток подряд, не засыпая.
Чекисты не знают праздников, так как контрреволюция их тоже не знает и обыкновенно пользуется для своих заговоров тем временем, когда мы не бодрствуем, а празднуем. Нет ни одной области работы в тылу, которая требовала стольких жертв. По дошедшим до нас скудным сведениям, на внутренних фронтах России погибло сотрудников Чрезвычайной комиссии и отрядов 5 тысяч человек, а на Украине — до 2 тысяч, не считая раненых. Нет ни одной области труда, где бы работа исполнялась столь ревностно, как в ЧК.
